Многие, кто часами мучился вопросом о шансах выжить, сейчас не могли дождаться момента, когда они достигнут французского берега. Путешествие по морю казалось им ужасней самого страшного и жестокого немца. Морской болезнью страдало большинство десантников. Особенно тяжело пришлось тем, кто попал на десантные корабли, которые нещадно кидало. У всех были специальные таблетки от морской болезни; кроме того, были специальные пакеты, на которых с чисто армейской основательностью и точностью было написано: «Пакет для рвоты № 1».

Это была правильная военная предусмотрительность, но этого оказалось недостаточно. Мешки для мусора были полны, были полны каски, и даже из противопожарных ведер был выброшен песок, и они тоже были полны. Сержант Вильям Уайлдфелд из 29-й дивизии вспоминал: «На железной палубе стоять было невозможно. Отовсюду раздавались голоса: «Если они хотят нас убить, пусть сначала вынут нас из этого корыта». На одном десантном корабле люди так плохо себя чувствовали, что умоляли выбросить их за борт. Морской десантник королевского флота сержант Рассел Витер вспоминал, что на его десантном корабле остался только один мешок, который переходил из рук в руки.

Из-за морской болезни тысячи людей не попробовали вкусной еды, которую только могли для них приготовить. Специальные меню, которые солдаты обозвали «последняя еда», менялись от судна к судну, и аппетит менялся от человека к человеку. На борту командного транспорта «Чарльз Кэрролл» капитан Кэролл Смит из 29-й дивизии съел стейк, покрытый яичницей, затем мороженое и ежевику. Через два часа он буквально сражался за место в туалете. Младший лейтенант Джозеф Розенблат из 112-го инженерного батальона съел семь жареных цыплят и чувствовал себя прекрасно. Ничего плохого не случилось и с сержантом Кейтом Брайеном из 5-й специальной инженерной бригады. Он съел все сандвичи и выпил весь кофе, а все еще был голоден. Один из его приятелей стянул галлон фруктового коктейля и с тремя другими ребятами его прикончил.

Сержант Авери Торнхилл из 5-го диверсионного отряда пересекал Ла-Манш на борту британского «Принца Чарльза». Он не почувствовал никаких неудобств, потому что принял большую дозу таблеток и проспал весь переход.

Несмотря на то, что большинство людей во время перехода испытывали неудобства и страдали от морской болезни, некоторые с неожиданной ясностью запечатлели в памяти трогательные картины и эпизоды. Младший лейтенант Дональд Андерсон вспоминал, что за час до наступления темноты из-за туч вдруг выглянуло солнце и осветило все корабли армады. В честь сержанта Тома Райана из 2-го диверсионного отряда, которому в этот день исполнилось двадцать два, его товарищи пропели традиционное «Со счастливым рождением». Рядовому Роберту Аллену из 1-й дивизии, которому было девятнадцать лет, показалось, что «это была ночная прогулка на лодке по Миссисипи».

На всех кораблях флота среди тех, кому наутро предстояло вершить историю, обязательно находились личности, поведение которых абсолютно не соответствовало обстановке. Так, на одном из десантных судов командир отдельного французского отряда коммандос Филипп Кифе вдруг вспомнил молитву, произнесенную Джакобом Эстли перед битвой 1642 года при Эджхилле в Англии. Кифе завернулся в одеяло и продекламировал: «О Боже, ты ведаешь, как я буду занят в этот день. Если я забуду тебя, ты не покинь меня…» После этой речи он стянул с себя одеяло и мгновенно заснул.

Было около десяти пятнадцати вечера, когда подполковник Мейер, начальник контрразведки немецкой 15-й армии, выбежал из своего кабинета. В его руках было, возможно, самое важное сообщение из всех, которые немцам удалось перехватить за всю Вторую мировую войну. Сейчас Мейер знал, что вторжение начнется в ближайшие сорок восемь часов. Обладая такой информацией, союзников можно было сразу сбросить в море. Перехваченная информация была второй строкой поэмы Верлена, переданная по Би-би-си для французского Сопротивления: «Blessent mon coeur d'une langueur monotone». [15]

Мейер влетел в столовую, где генерал Ганс фон Шальмут, командующий 15-й армией, играл в бридж с начальником штаба и двумя другими офицерами.

– Генерал, – сказал Мейер, не переводя дыхания, – послание, вторая часть, вот оно!

Фон Шальмут с минуту подумал, потом отдал приказ привести 15-ю армию в полную боевую готовность. Когда Мейер покинул игроков, фон Шальмут снова стал смотреть на свои карты.

– Я слишком много повидал на своем веку, – произнес он, – чтобы слишком беспокоиться по такому поводу.

Вернувшись в свой кабинет, Мейер немедленно проинформировал по телефону «OB-West». Они в свою очередь дали знать OKW. Одновременно информация по команде была передана по телетайпу.

Снова по причинам, которые трудно объяснить, 7-я армия не была предупреждена. [16] А флоту союзников до мест высадки оставалось немногим более четырех часов ходу. Оставалось меньше трех часов до того, как на ночные поля и перелески будут выброшены 18 тысяч парашютистов. Они приземлятся в расположении немецкой армии, которая так и не была предупреждена о дне «D».