В британской зоне подразделения майора Ховарда прочно удерживали важные мосты в районе Кана. К началу дня нужно было разрушить пять переправ через Дув. Подполковник Отвей и его ослабленный батальон вывели из строя батарею около Мервилля и находились на высотах, господствующих над Каном. Таким образом, главная задача британских сил была выполнена.

На другом фланге американцы, несмотря на более сложные условия местности и большее число задач, тоже успешно справились со своей ролью. Подполковник Краузе со своими людьми захватили важный центр коммуникаций – Сен-Мер-Эглиз. Севернее города батальон подполковника Вандервута перерезал главную дорогу, идущую по полуострову, и был готов отразить атаки противника со стороны Шербура. Бригадный генерал Гевин и его части окопались вокруг стратегических мостов в районе рек Мердере и Дув и удерживали позиции в глубине плацдарма «Юта». 101-я дивизия генерала Максвелла Тейлора все еще была разбросана. Из 6600 человек личного состава в наличии были только 1100. Когда десантники добрались до батареи в Сен-Мартен-де-Варревилль, они обнаружили, что орудия были сняты. Другой отряд подобрался к шлюзам Ла-Баркю, с помощью которых можно было затопить основание полуострова. Хотя не удалось достичь насыпей, идущих от «Юты», несколько отрядов были на пути к ним и удерживали западные берега затопленных районов. Десантные войска союзников вторглись на континент с воздуха и обеспечили высадку морского десанта. Сейчас они ждали прибытия основных сил с моря, чтобы вместе с ними двинуться дальше по оккупированной Европе. Американские отряды особого назначения находились уже в 12 милях от плацдармов «Юта» и «Омаха». Для американских частей время «Н» было шесть тридцать, а до него оставалось один час сорок пять минут.

В четыре сорок пять утра маленькая подлодка «Х-23» под командованием лейтенанта Джорджа Онора всплыла на поверхность в миле от берега. В 30 милях от нее всплыла «Х-20». Эти две лодки длиной по 57 футов находились на своих позициях и обозначали зону высадки британско-канадского десанта – плацдармы «Шпага», «Юнона» и «Золото». Теперь экипажам лодок предстояло поднять мачты с мигающими огнями, установить другую визуальную и радиоаппаратуру и ждать прихода первых кораблей.

На «Х-23» Онор поднял люк и быстро поднялся на узкую палубу. Волны перекатывались через низкосидящую лодку, и Онор стоял широко расставив ноги, чтобы не быть смытым за борт. За командиром наверх поднялись остальные члены экипажа. Они стояли, держась за поручни, и вдыхали прохладный ночной воздух. Они не были у плацдарма «Шпага» с утра 4 июня, им пришлось находиться под водой больше двадцати одного часа в сутки. Всего с тех пор, как они покинули 2 июня Портсмут, лодка была под водой около шестидесяти четырех часов.

Их опасная миссия была далека от завершения. Для зоны высадки британских войск время «Н» варьировалось от семи до семи тридцати утра. Поэтому маленьким лодкам до прибытия первой волны морского десанта нужно было находиться на своих позициях еще более двух часов. При дневном свете они были небольшими, но неподвижными мишенями для немецких береговых батарей, а рассвет должен был наступить очень скоро.

Рассвета ждали все, но больше всего немцы. Пока данные, которые приходили и накапливались в штабах Роммеля и Рундштедта, не позволяли точно представить обстановку. Но вот от станций адмирала Кранке, расположенных по побережью, начали приходить сообщения о прослушивании не одного или двух кораблей, а большого количества. В течение часа число и содержание таких донесений не оставило сомнений. Наконец, около пяти часов утра начальник штаба 7-й армии генерал-майор Пемсель позвонил начальнику штаба Роммеля генерал-майору Шпейделю и холодно сказал в трубку: «Корабли концентрируются между дельтами Вире и Орн. Сомнений в крупномасштабной операции в Нормандии нет».

Фельдмаршал Рундштедт в своем штабе «OB-West» под Парижем тоже пришел к этому заключению. Он мог трактовать события как «диверсионное нападение» на Нормандию, но действовал быстро и решительно. Он уже отдал приказ двум бронетанковым дивизиям 12-й СС и «Панцер лер», которые дислоцировались в качестве резерва под Парижем, выдвигаться к побережью. Дивизии находились в подчинении OKW и не могли быть использованы без разрешения Гитлера. Но Рундштедт был уверен, что фюрер не стал бы возражать или отменять его приказ. Поэтому он, будучи уверен, что союзники проводят «диверсионную операцию», направил официальный запрос в OKW следующего содержания: «В «OB-West» не сомневаются, что для противодействия крупномасштабной операции противника необходимо ввести в действие стратегические резервы, в том числе дивизии: 12-ю СС и «Панцер лер». Если они быстро выдвинутся в сторону побережья, то смогут вступить в бой днем. В сложившихся обстоятельствах «OB-West» просит OKW ввести в действие резервы…» Это было формальное сообщение, написанное для отчета.

В штаб Гитлера в Берхтесгадене, находящемся в мягком климате Южной Баварии, донесение поступило в оперативное управление генерал-полковника Йодля. Йодль спал, а его подчиненные решили, что полученное сообщение не такое важное, чтобы будить начальство.

В 3 милях от ставки Гитлер и его подруга Ева Браун тоже спали в своем горном гнезде. Гитлер, как обычно, пошел отдыхать в четыре утра, и перед этим его личный врач доктор Морелл дал ему снотворное (теперь Гитлер без него не мог заснуть). Около пяти часов утра военно-морского адъютанта Гитлера Карла Путткамера разбудил телефон. Кто-то позвонил из управления Йодля. Кто это был, Путткамер не помнил, но звонивший сказал, что, «кажется, во Франции происходит высадка десанта, но первые донесения не слишком вразумительны». Не считает ли Путткамер, что нужно разбудить Гитлера? Оба немного подумали и решили, что будить не стоит. Путткамер также припомнил, что «мы оба опасались, если его разбудить в такое время, он впадет в припадочное состояние, за которым почти наверняка последует какое-нибудь дикое решение». Путткамер решил, что доложит Гитлеру утром, погасил свет и заснул.

Во Франции генералы из «OB-West» и группы армий «В» сидели в ожидании. Они привели в готовность подчиненные им силы и привлекли бронетанковые резервы; теперь все зависело от действий союзников. Никто не мог точно определить масштабов приближающегося вторжения. Никто не знал, даже не мог вообразить, количество и тоннаж приближающегося флота. Хотя все указывало на то, что объектом атаки будет Нормандия, никто не знал, где будет нанесен главный удар. Немецкие генералы сделали все, что могли. Остальное зависело от солдат, оборонявших побережье. Все вдруг стало зависеть от них. Из своих береговых укрытий солдаты рейха всматривались в море и гадали, учебная это тревога или настоящая.

Майор Вернер Пласкат, сидя в бункере и наблюдая за морем в районе плацдарма «Омаха», не имел никаких указаний от своего начальства с часа ночи. Он замерз и устал, но больше всего был раздражен. Он ощущал себя в полной изоляции. Он не мог понять, почему нет никаких сигналов из штаба полка или дивизии. Он несколько раз проверял исправность связи. В трубке был слышен устойчивый сигнал. Это означало, что ничего серьезного не происходит. Но как быть с парашютистами, с большим количеством пролетевших самолетов? Пласкат не мог отделаться от тревожащей его неопределенности. Он снова направил свою артиллерийскую оптику на темные очертания Шербурского полуострова и стал медленно двигаться вдоль горизонта. Он видел стелющиеся островки тумана, блики от пробивающейся сквозь тучи луны, бесконечные белые гребешки волн. Ничего не изменилось. Все было спокойно.