Тем временем штаб ВМФ также обдумывал возможность конфликта со Швецией. В мае он доложил свои соображения ОКВ. Штаб не ожидал, что в этом случае возникнут большие тактические трудности. Главная задача германского ВМФ будет заключаться в том, чтобы запереть шведский флот на его базах, для чего нужно будет заблокировать главные порты, особенно Стокгольм, Гетеборг и Карльскруну, заминировав их в ночь перед атакой. Балтийский учебный флот, четыре крейсера и линкор времен Первой мировой войны смогут справиться с любым кораблем, который сумеет выйти в море. Штаб ВМФ считал, что шведские эсминцы (11), подводные лодки (23) и торпедные катера (12) смогут значительно усилить германский флот, если их удастся взять целыми и невредимыми. Более тяжелые шведские корабли считались слишком устаревшими, чтобы всерьез относиться к ним как к соперникам или трофеям.

Хотя единственным особым требованием ВМФ было предупреждение об операции за два месяца, чтобы успеть перевести учебный Балтийский флот на военное положение, однако штаб ожидал возникновения нескольких опасных ситуаций, которые ставили под сомнение целесообразность операции против Швеции. Самой серьезной из них была потеря Балтийского моря как базы подготовки экипажей подводных лодок. Следующими по важности являлись прекращение морских маршрутов в Финляндию, потеря шведской железной руды и транзита через шведскую территорию в Норвегию. Кроме того, ВМФ опасался, что, если шведы будут слишком долго сопротивляться, в ситуацию сумеют вмешаться англоамериканские ВВС, а русский флот, запертый под Ленинградом, прорвет блокаду и превратит Балтийское море в главную зону операций.

Штаб ВМФ заботило и то, что может быть предпринята какая – нибудь предваряющая насильственная акция, которая не только приведет к конфликту со Швецией, но и создаст благоприятные условия для высадки союзников в Скандинавии. Моряки снова выразили свои опасения по этому поводу 23 мая, когда штаб ВМФ предупредил министерство иностранных дел (которое в то время собиралось начать тяжелые переговоры, касающиеся соглашения о транзитах), что конфликт со Швецией может парализовать подводный флот. Штаб подчеркнул, что с точки зрения флота взятие Ленинграда и уничтожение советских ВМС на Балтике должно состояться раньше любой операции против Швеции.

Пока ВМФ выражал свои сомнения, доставка войск и снаряжения в Норвегию шла полным ходом. В конце апреля 14–я полевая дивизия ВВС закончила смену 196–й пехотной дивизии. Части 295–й пехотной дивизии начали прибывать в Норвегию в мае, а к концу июня перевод дивизии был практически закончен. В мае и июне формирование в Норвегии дивизии, предназначенной для позиционной обороны (274–й пехотной), шло согласно плану. Наиболее заметным было превращение 25–й танковой дивизии из сборища разномастных частей в прекрасно вооруженную (для условий Скандинавии) воинскую часть. К концу июня дивизия была полностью оснащена немецкой артиллерией и ручным оружием; она получила больше 1000 грузовиков и других средств транспорта, а ее штатное расписание (по данным провиантской службы) составило 21 000 человек [55] .

21 июня Фалькенхорст сообщил XXXIII и LXX корпусам, а также 25–й танковой дивизии, что в сентябре армейские резервы будут собраны полностью, после чего он собирается провести большие осенние маневры с целью отработать то, что он назвал «скандинавской тактикой». Планирование и командование маневрами он поручил Шеллю. Шелль подготовил приложение к приказу по армии с описанием рельефа местности и тактическими рекомендациями, заимствованными из его проекта операции против Швеции; эта памятка должна была помочь частям готовиться к маневрам.

В июле накопление резервов и подготовка к осенним маневрам продолжались, однако на них уже пала зловещая тень событий, происходивших на других фронтах. Первым из них стал катастрофический провал наступления на Курской дуге в Южной России. Он оказал прямое влияние на Северный театр военных действий. Стало ясно, что взять Ленинград не удастся; более того, данное поражение продемонстрировало, что на Восточном фронте немцам больше не до наступлений и что летом 1943 г. германские армии даже не смогут навязать противнику позиционную войну. Катастрофа в России сопровождалась быстрым ухудшением позиций Германии в Средиземноморье и растущим страхом перед высадкой союзников на Балканах или в Северо – Западной Франции. В конце месяца ОКВ сообщило армии «Норвегия», что на обещанную пехотную дивизию из Германии можно не рассчитывать, а танковая дивизия в сентябре не прибудет.

В августе Гитлер больше не мог позволить себе роскошь держать сильный резерв в Норвегии. В середине месяца, когда группа армий «Юг» отступала на Украине, а Италия была готова выйти из войны, он приказал сверхсрочно перевезти 25–ю танковую дивизию на северо – западное побережье Франции. Два месяца спустя штаб армии «Норвегия» написал в ежемесячном отчете, что приказы об осенних маневрах были подписаны, но «частично потеряли смысл из – за перевода 25–й танковой дивизии». В сентябре 181–я дивизия была переведена на Балканы, а когда в последнюю неделю месяца остатки резерва проводили маневры, эти маневры выродились в полковые и батальонные учения, где разбирались ситуации, которые могли возникнуть при обороне норвежского побережья.

То, что было дальше, можно назвать посмертным вскрытием планов, составлявшихся в первой половине года. В декабре 1943 г. Бамлер предложил начальникам штабов корпусов армии «Норвегия» следующую тактическую проблему: противник успешно высадился в Центральной Норвегии у Тронхейма и в Дании. Он выбросил воздушный десант в Швеции и пытается установить контакт со шведами, чтобы взять Данию. Швеция остается нейтральной, но защищает свою границу от немцев. Вопрос заключался в следующем: какую угрозу считать наибольшей и где следует нанести главный удар.