Адмирал взглянул на Волкошина и вдруг увидел, как мелко трясутся побелевшие вытянутые в ниточку губы старика.

— Я не отдам вам их… — выдавил он.

Табанов покачал головой.

— Я предлагаю вам сделку. В противном случае я буду вынужден просто застрелить вас и взять станцию под свой контроль, — откровенно добавил адмирал.

На Волкошина было страшно смотреть.

— Вы чудовище, Табанов.

— Я знаю. Но я не хочу, чтобы кибернетический апокалипсис стал итогом развития человечества. И я не вижу иного выхода, кроме уже изложенного мной.

На некоторое время в небольшом кабинете воцарилась гробовая тишина.

— Каковы условия сделки? — наконец хрипло выдавил Волкошин.

— Вы передаете мне эту станцию, а взамен я отдаю вам надежно скрытую, отлично защищенную планетарную базу в секторе неосвоенного космоса. Там вы создадите еще один, более многочисленный, чем тут, резерв Человечества, но уже с иной целью. Я отдам в ваши руки все коды управления, и в случае наихудшего исхода цивилизация сможет возродиться оттуда.

…Они лежали в ледяной тиши криогенного сна, не имея прошлого и не ведая об уготованном им будущем.

Бледные застывшие лица, нагие тела, опутанные шлангами и датчиками систем жизнеобеспечения, покоящиеся под прозрачными колпаками низкотемпературных камер, на первый взгляд казались одинаковыми, но при более внимательном рассмотрении черты спящих выдавали свою индивидуальность, ясно говорившую о том, что они не являются клонами.

Адмирал Табанов и доктор Волкошин медленно шли по узкому проходу между саркофагами.

— Они все искусственно зачатые… — пояснял Вячеслав Андреевич, у которого слова с трудом выходили из горла.

— Где вы взяли столько генетического материала и оборудования? — спросил Табанов, останавливаясь на перекрестке гулкой решетчатой дорожки.

— Злоупотребил служебным положением, — пожав плечами, сознался Волкошин. — Я получил достаточное количество исходного материала из центрального банка генофонда Земли. А что касается оборудования, то тут я все делал сам. В наше время стало просто вершить подобные дела.

— В смысле? — не понял его последнюю фразу Табанов.

— Я говорю об оборудовании и машинах. Их легко купить по бросовой цене. Например, бытовые андроиды — они теперь никому не нужны, а для обслуживания и реконструкции старых колониальных транспортов подходят идеально. На первых порах мне помогали несколько человек, в основном компьютерные техники, но я не вводил их в курс дела. Думаю, что если они живы, то до сих пор не догадываются, с какой целью перепрограммировали кибернетические системы старых колониальных транспортов.

— Да, они живы, — подтвердил его мысль Табанов. — И действительно, не смогли вразумительно ответить, для чего были наняты.

Волкошин неприязненно покосился на адмирала, но отступать уже было поздно, хотя душа старика рвалась на мелкие частицы от внутренней боли и напряжения, что он испытывал в эти минуты. Жестокая судьба приперла его к стенке, предлагая выбрать наименьшее из зол, а глядя на Табанова, несложно было понять, что тот не отступится.

— Насколько я понимаю, вы ничего не меняли в конструкции колониальных транспортов? — спросил адмирал, оглядываясь вокруг.

Зал, в котором они находились, был столь огромен, что не имел видимых границ. Решетчатые палубы нависали одна над другой, по мощным опорам, пронзающим горизонтальные уровни, тянулись толстые кабели питания и черные, изолированные от помех внешнего мира жгуты оптико-волоконных интерфейсов. Криогенные камеры выстраивались бесконечными рядами, подсвечивая огромное внутреннее пространство колониальной сферы приглушенным сиянием стерилизующего ультрафиолета; кое-где в голубоватом сумраке виднелись огни промежуточных терминалов. Более всего это напоминало исполинскую гробницу, где в ледяной тиши застыли триста тысяч непрожитых жизней.

— Объясните мне суть процесса, док. — Табанов повернулся к Волкошину. — Я знаю, что криогенная камера лишь замедляет процессы метаболизма, позволяя человеку провести определенный промежуток времени в глубоком сне, верно?

— Да. Стандартная аппаратура криогенного зала работает именно так. Мне пришлось несколько усовершенствовать ее, внедрив в каждую камеру зародышевый модуль. Это было нетрудно, учитывая, что в моем распоряжении находится более тысячи андроидов. Они идеальные, не знающие усталости и не задающиеся никакими вопросами помощники.