Только в 1661 году нидерландцы словно проснулись: 10 кораблей было построено по параметрам «чартеров», а еще три — 150-футовых (70-пушечники по типу «Эндрахта»). В 1664 году было заложено еще 24 корабля длиной в 150 футов и больше, но они не были готовы к Лоустофту.

Таким образом, потеря старых кораблей при Лоустофте сыграла на руку голландцам — их место заняли новые, более мощные корабли (80-пушечные «Холландиа», «Де Зевен Провинсьон», 78-пушечный «Вестфрисланд» и другие). Сократившись количественно, голландский флот после Лоустофта стал сильнее качественно.

Причина вторая — организация.

Помимо старых кораблей в сражении при Лоустофте добавили свои пять копеек и парламентарии — из-за борьбы фракций в Генеральных Штатах решено было раздать «всем сестрам по серьгам»и разделить флот не на привычные три части (авангард, центр, арьергард), а по территориальному признаку. В результате в бой пошли 7 эскадр в составе флота (по одной от каждой морской провинции), причем каждая эскадра имела своего командующего. Это во многом привело к катастрофе Лоустофта.

Не желая признавать свои ошибки, де Витт и депутаты на первом же заседании комиссии заявили, что «наибольшее преимущество в бою голландцам дает абордаж и захват корабля противника». Представители Генеральных Штатов обрушились на капитанов, трех повесили (за сдачу своих кораблей), шестерых выставили к позорному столбу (за бегство с места боя).

В свою очередь, моряки заявили, что надо менять метод действий в бою. Они к тому времени уже вовсю ратовали за переход к линейной тактике. Вице-адмирал Зеландии Ян Эвертсен отмечал, что при Лоустофте несколько его кораблей для отражения атаки англичан инстинктивно выстроились в линию и враг в итоге был отбит. С другой стороны — за все время сражения абордаж удался только одномуголландскому кораблю, все остальные потерпели неудачу и были либо потоплены, либо захвачены.

Причина третья — вооружение.

Крупнейшие голландские 70-пушечники «Пасификейт», «Вальчерен», «Спигель», «Рейберг», «Гауда» соответствовали английским 64-пушечникам «Руперту» и «Дифайенсу», но вес залпа у англичан был 1334 фунта против максимум 1054 у голландцев (и 924 фунтов на самом слабом из них).

Причина заключалась в стратегии вооружения. Для англичан главным параметром вооружения корабля была огневая мощь, они загружали свои корабли пушками до тех пор, пока от гон-дека до воды не оставалось всего 3 фута. Голландцы же предпочитали иметь более высокий борт. При этом почти все их пушки были длинные, хоть и небольших калибров, у англичан же было много drakes— «каморных» орудий с тонкими стенками, уменьшенной длиной и сужающейся каморой, а также и коротких «обрезанных».

Самые большие английские корабли (I ранга) имели полные батареи 42-фунтовок, а линкоры II ранга и большие двухдечники на гон-деке имели 32-фунтовые орудия. А на всем голландском флоте было всего 20 пушек более 24-фунтового калибра (в основном на «Де Зевен Провинсиен»).

Бой в линии давал голландцам возможность вести массовый прицельный огонь и поражать врага гораздо раньше, чем он сблизится с кораблями Семи Провинций. Из-за длинных стволов нидерландцы имели гораздо большую прицельную дальность выстрела.

Все эти соображения были высказаны на комиссии, и после долгих споров парламентарии были вынуждены прислушаться к адмиралам — 15 августа 1665 года де Витт издал инструкции для флота, приказывавшие вести бой в линии кильватера. Памятуя о последствиях гибели Опдама при Лоустофте, сделали отдельное добавление — чтобы впредь так сразу не погибали командующие эскадр, их средние дивизионы должны находиться в бою немного оттянутыми относительно авангарда и арьергарда (каждой эскадры), то есть линия должна была иметь змееобразную форму (slangvormige). Это положение долго оставалось законом в Нидерландах, но адмиралы не обращали на него никакого внимания.

Командующим голландским флотом временно назначили Корнелиса Тромпа, но после возвращения Рюйтера должность главкома отдали последнему. Тромп за время своего недолгого начальства сформировал флот в три эскадры (авангард, центр и арьергард). Рюйтер с подачи де Витга решил создать еще и четвертую эскадру — резерв. Идея оказалась удачной: в случае боя с превосходящими силами резерв вливался в один из трех отрядов, в сражении же против меньших сил — мог атаковать противника с тыла, либо поставить в два огня.

Но вернемся к действиям флотов. 29 апреля 1666 года из Тулона в море вышла французская эскадра под командованием адмирала Франции Франсуа де Бурбона-Вандома, герцога де Бофора, в составе 31 корабля, 1 госпитального судна и 8 брандеров. Вообще выход был запланирован еще в 1665 году, но организация его шла с очень большим трудом — еле-еле укомплектовали команды, выкупали моряков даже из африканского плена. В свою очередь, из Бреста должен был отплыть Флот Океана. Выход этих флотов не был связан с войной, задача, поставленная Бофору и шефу д'эскадрэ Дюкену, — сопроводить Марию-Франсуазу, герцогиню де Немур и Омаль, в Португалию. Дело в том, что эта принцесса из Савойского дома выходила замуж за португальского короля Альфонса VI. Для пущей представительности главой свадебного «кортежа» назначили пехотного лейтенант-генерала барона де Рювиньи. Правда, Людовик, наслышанный о взаимоотношениях флотских и армейских, специальными указами запретил Рювиньи вмешиваться в морские дела и мешать Дюкену (этим протестантским капитаном, прославившимся в Тридцатилетнюю войну, очень дорожили и после возвращения его со шведской службы в 1659 году прочили на командные должности во французском флоте). Невесту с португальской стороны должен был сопровождать маркиз де Санде. Но последний заявил, что страдает морской болезнью и не поплывет весной, в сезон штормов. Сухопутным путем попасть в Португалию было невозможно (Испания воевала со своей соседкой), поэтому поход отложили до лета.