— Их что сюда, тянет, что ли?

— К нам тянет, — прогнусавил Сайну. — Они нашей крови жаждут. Ею живут.

— Вроде того, — подтвердил капитан. — Если по-научному, как мне маг пояснял, им нужна наша жизненная энергия. Без нее они плодиться, что ли, не могут… Потому лезут в наши края.

— Плодиться? — У меня глаза полезли на лоб.

— Вроде того. Хочешь подробностей — с нашим магом пообщайся. Он любит на эту тему рассуждать. Часами.

— Вот шкура у этой гусеницы, — заметил я, помогая Ниршаву с долотом. Хитин на демоне был тонкий и прочный, как сталь, — об осколки запросто можно было изрезаться. — Представь себе из нее доспех.

— Нет, из гусок доспехи не делают. А вот если нам повезет на тритона…

— Повезет, скажешь тоже, — фыркнул еще один охотник — парень по имени Инсард, больше я пока о нем ничего не знал. — Это полдня только шкуру с него снимать пластинами, а еще перед тем надо умудриться убить.

— Зато минимум восемьсот полулун на круг, за все. Бывает и больше. Оно того стоит.

— Главное его прибить.

— Да, это проблема.

— И что у него уязвимо? Пятка? — с усмешкой спросил я.

— Почти. На шее есть одно место, но там все броней закрыто, надо момент подгадывать. Практически не подгадаешь. И половые органы. Короче, подхвостье. Поди туда залезь.

Посмеялись. Альшер еще раз проверил, насколько плотно закрыта нефритовая коробочка, и дал знак ребятам перебираться по камням в сторону от истерзанного тела гусеницы. Следующую мы дождались лишь через час, и как я ни старался, не смог повторить предыдущий прием. Для меня, благо, все закончилось неглубокой раной на бедре, и, как выяснилось, не той лапой, что была снабжена ядом. Правда, узнал я об этом лишь после боя, когда, обматывая мне полосой ткани ногу, капитан успокоил:

— Раз еще жив, значит, нет яда. Он из мгновенных.

— Оптимистично.

— Но ты ж жив, на что тебе жаловаться? В следующий раз делай лишь то, в чем уверен.

— Хм, — ответил я, подумав, что едва ли уверен хоть в чем-нибудь. А в особенности — как приемы самбо могут показать себя здесь, в мире демонов и в схватках с демонами.

И если в прошлый раз мне повезло, это явно не свидетельствовало ни о чем. К сожалению.

Бедро болело, несмотря на то что капитан смазал его какой-то мазью, пообещав, что болеть не будет. Я чувствовал его даже при ходьбе, в бою же, как выяснилось очень скоро, стоил немного. Боль отвлекала, очередная гусеница опрокинула меня, как и предыдущая, и Ниршаву пришлось отдуваться за двоих.

— Слушай, ну надо ж как-то взять себя в руки, — укорил Альшер, когда изнурительный бой остался позади, и демона все-таки удалось завалить, хоть и далеко не с первого раза. — Рана не глубокая, не опасная. Конечно, хочется посидеть, отдохнуть, но мы ж здесь не ради отдыха. От тебя должен быть толк.

— Кровить-то не начнет?

— Мазь отличная, дорогая, что б ты думал, я на тебя такую дорогую извел? Чтоб ты сразу мог действовать! Иначе так бы и заживлял «своим ходом», как придется. Не доверяешь, что ли? Зря. Я плохого не посоветую, знаю, о чем говорю. Если тебе поплохеет, кому же с тобой возиться, как не моим ребятам? Так что это нам не нужно.

Я был вынужден согласиться, что мои проблемы их действительно не обрадуют.

— Уходить надо, — угрюмо буркнул Сайну. — Чаще пошли. Чуть погодим — и гуски полезут сразу по две, по три.

— Это да. Давайте, заканчиваем и уходим.

— Что, так и будем кочевать по этому миру? — спросил я с любопытством, оценивая пройденное уже расстояние.

— Это не мир, — удивился Ниршав. — Это уровень «гармошки». Вернее, не сам уровень, а ступень. Как бы сенцы демонического мира. Да, кажется большим, но на самом деле не так он и велик. В демонический мир выйти отсюда можно, да, но живым оттуда не вернешься. Там такие твари, что боже мой. Туда маги-охотники иногда ходят. Иногда. Особо отчаянные.

Мы поднялись в ущелье, ведущее к четвертому и шестому уровням, там угрелись в закутке и дремали по очереди. Нога беспокоила меня всю ночь, не давая толком уснуть, а так — задремать до первого своего или соседского легчайшего движения. Палила жажда, но воды я и так выпил уже слишком много, остаток следовало поберечь. Страшно было подумать о том, то мне предстоит еще не один такой день, и даже если мы выберемся отсюда до истечения двух недель «открытого периода», то тут же вернемся обратно.

Утром желание лежать и не шевелиться показалось настолько непобедимым, что поднялся я даже не на чувстве долга, а на чем-то еще более глубинном, привитом самой природой, а не обществом. Первые шаги дались с огромным трудом и болью. Однако вскоре давящий на плечи груз объяснимого нежелания и телесной слабости слегка подрастаял. А потом я и вовсе забыл про него. Не до того было.

Твари, встречавшиеся нам, поражали своим разнообразием. Прежде собиравшийся их мысленно «коллекционировать», я довольно быстро сбился со счета. К каждой нужен был свой подход, и, как правило, схватку вели все остальные, только не я. Лишь однажды, когда на нас налетело что-то мелкое и очень бойкое, метавшееся с такой скоростью, что и разглядеть-то его не было возможности, рефлекторно взмахнул рукой с когтем и вшиб существо в скалу. Достаточно крепко вшиб, тварь трепыхнулась и затихла. Эдакая карикатура на кузнечика — вот что обнаружилось при ближайшем рассмотрении.