Ненадолго я даже забыл о случившемся. Нагнулся над столешницей — никто мне не препятствовал. Когда я разогнулся, Релиш смотрел на меня выжидательно.

— Каким оружием владеет боец? — осведомился он по-деловому. — Длинный или короткий клинок? Иное?

— Я вообще… раньше без оружия тренировался. Или с ножом… Что это такое? — Я ткнул пальцем в странной формы металлическую рогульку, ощетинившуюся острыми лезвиями. С другой стороны в конструкцию без проблем можно было запустить пальцы, как в большой кастет.

Смотритель арсенала озвучил странное и вместе с тем мелодичное название рогульки, после чего надел ее на руку и сделал несколько выпадов. Воздух взвизгнул в лезвиях, но так же коротко, как коротки были и взмахи. Развернувшись, мужчина, видимо, изобразил одну из исходных позиций для атаки этим оружием, после чего опустил руку.

— Некоторые бойцы предпочитают брать сразу два таких, но в этом случае требуется не только высокий уровень навыка, но и незаурядная координация.

— А это что?

— Это «когти». Используются для ближнего рукопашного боя. Эти — для боя на средней дистанции.

— Жестко. — Я вообразил себе применение подобной штуки в ходе рукопашного поединка. Можно себе представить, как такая штуковина может изуродовать человека даже после одного-двух удачных выпадов. По-видимому, здесь не знают, что такое гуманность. — А это?

— Разновидность боевого веера. Но подобные предпочитают женщины, он легкий и подвижный. Мужчине по руке такой. — Мне под нос сунули мощную конструкцию из заостренных металлических пластин, которая была похожа на что угодно, только не на веер. — Или такой.

— Э-э… Боюсь, мне слишком долго придется учиться обращаться с подобной хренотенью.

— Жаль. — Релиш внимательно посмотрел на конструкцию, что-то нажал и звонко собрал пластины в «брусок», будто настоящий веер. — Императору бы понравилось, он любит поединки на нестандартном оружии. Может, увидишь здесь что-нибудь более близкое для тебя? — И обвел рукой два соседних стола.

Остаток дня я провел в арсенале, перебирая самые необычные предметы, которые здесь использовали в качестве оружия, или иное снаряжение. Время от времени в залу заходили другие люди, но они-то четко знали, что им нужно, быстро брали, раскланивались с Релишем и уходили. Смотритель спокойно и терпеливо показывал мне железку за железкой, ничем не давая понять, что он устал от меня или дождаться уже не может момента, когда я наконец-то выберу нужную вещь и отвалю. Казалось, ему и самому доставляет особенное удовольствие перебирать свои сокровища.

В конце концов я остановился на нескольких ножах, кастете непривычной для меня формы, однако весьма удобном, и одной из тех штук, которую смотритель арсенала поименовал «малыми когтями». Штуковина крепилась на запястье и «наползала» на тыльную сторону ладони наподобие перчатки без пальцев. Режущие выступы смотрели от кисти, и действовать ею следовало осторожно. Но, прикинув, что мне с моими навыками штука может оказаться полезна, на руке сидит как влитая, почти неощутима, прихватил с собой.

В каморку меня проводил давешний парень. Я ждал, что он будет подкалывать меня, — мол, смирился, гляжу? — но он молчал, видимо, решил не рисковать. В камере, которую язык не поворачивался назвать комнатой, меня ждало лишь два изменения — на топчане постельное белье с валиком вместо подушки и стопка одежды какого-то буро-зеленого оттенка, немного похожего на цвет полевой военной формы.

— Переодевайся и шагай в трапезную, — сказал мне мой «гид». — Я покажу.

— А не переодевшись нельзя?

— Хочешь внимание к себе привлечь? — усмехнулся тот. — Давай быстрее, я же жду. Между прочим, тоже не ужинал.

С тем, что с ходу ссориться с местными не стоит, я в целом был согласен. Поэтому, вздохнув, облачился в принесенную одежду.

Понятие «трапезная» у меня, как и у любого моего соотечественника, ассоциировалось в первую очередь с монастырями. Задумавшись об этом по пути, я вдруг осознал, что это лишь самый близкий аналог, который мое сознание подобрало к понятию чужого языка, понимаемому насильственно. Образ, который я воспринял в диалоге со своим собеседником, теперь скорее вызывал в сознании образ эдакой сводчатой залы с длинным столом-подковой, за которым сидят бородатые средневековые мужики и жрут все, что попадается им под руку. Но для того, чтоб осознать это, надо было сосредоточиться на услышанном.

Зала оказалась примерно такой, какой я ее представил себе. Действительно сводчатая, не изобилующая окнами, но ярко освещенная таким же туманчиком, который стелился под потолком любого коридора здесь. За столами хватало места, я поискал было взглядом раздаточное окошко, но спутник потянул меня к свободному месту рядом с одним из больших блюд с лепешками и хлебцами. Кивнул через стол на мрачного бородатого парня, зачерпывавшего корочкой соус из миски.

— Познакомься. Вот тоже чужак, из какого-то периферийного мира, тоже не хотел быть гладиатором.