Шрифт:
— …Мне говорят, что я, обжегшись на молоке, готов уже на воду дуть. — Голос отца Сергия чуть вздрагивает. — Не знаю, сынок, не знаю… Может, они и правы, конечно, может быть. А только сердце у меня не на месте…
— Отец Сергий, я готов хоть сейчас! Прямо сейчас соберусь и поеду…
— Что ты, что ты! — Он отмахивается от меня сухой морщинистой рукой. — Как же так, сынок: не сказавши никому, не упредивши… Нельзя так, отрок, не по правилам. Тебе ж, знаешь, как потом влетит?..
Ну, вот это меня волнует в самую последнюю очередь. Так: оружие у меня есть. Спецпатронов с серебряными пулями, правда, всего три обоймы, ну да это ерунда: уж если я могу намолить патроны на любую нечисть — представляю, что с ними сможет сделать отец Сергий! Катана и вакидзаси с серебряной насечкой на клинках, три метательных ножа с посеребренными лезвиями, два сюрикена… [20]
— Отец Сергий, я готов! А предупреждать… Ведь не отпустят, а следить начнут втрое. Вот только…
20
Сюрикен (яп.) — дословный перевод: «лезвие, скрытое в руке». Японское метательное оружие скрытого ношения, представляет собою небольшие клинки, изготовленные в виде звездочек, игл, гвоздей, ножей, монет и так далее. Обычно — в виде трех- или четырехлучевой звездочки с прямыми или изогнутыми лучами.
— Что «только»? — Он внимательно «смотрит» на меня своими удивительными незрячими глазами, и я чувствую, как он проникает своим взглядом мне в душу, в самую ее глубину, доставая до таких сокровенных уголков, куда не то, что чужого не пускаешь — сам-то не всегда заглядываешь.
— Нет, вы не подумайте, отче, я не испугался. Просто у меня здесь есть друг. И ему будет плохо, если я исчезну, а он не будет знать — куда… А еще… меня ведь могут… ну, потом… я ведь могу сюда не вернуться, да?.. Переведут куда-нибудь, как вас…
— Друг? — Отец Сергий заинтересованно наклонился ко мне. — С кем же ты здесь сдружиться мог, сыне?.. Нечто вам, курсантам, есть время, чтобы вместе сходиться? Я слышал, вас каждого по особой программе обучают…
— Он не человек, отец Сергий, он — волк…
Его лицо успокоенно разглаживается, а от глаз наоборот — разбегаются веселые морщинки-лучики:
— Вот оно что. Конечно, сыне, беги к своему другу. И вот еще что: коли станет с тобой проситься — возьми. Вместе вам и найти вражину легче будет, да и так — веселее…
Последние слова он сказал мне уже в спину: я подхватился и помчался к вольерам…
…В питомнике было тихо. Сашка подошел к вольеру с табличкой «Аякс» и открыл дверь. Волка нигде не было видно. Сашка огляделся, напрягся…
Двухметровая серая молния вылетела из-за угла и накинулась на человека. Но тот был не промах: резко пригнулся и пропустил зверя над собой. Одновременно он попытался поймать волка за задние лапы, но тот, уже наученный опытом, подобрал их, точно убрал шасси. Мягко приземлился, обернулся и оскалился, заворчал, словно засмеялся:
«Я почти достал тебя».
«Почти — не считается. Я тебя тоже почти достал…»
«Не смеши меня. Достал. Да твои верхние лапы до меня не то что не дотягивались — я даже ветерка от них не почувствовал…»
Человек сел на землю, обхватил шею зверя руками:
«Мне сейчас нужно уйти. И, может быть, навсегда…»
«Куда?»
«Пришел один хороший человек. Просит помочь. Там дети пропадают. Наверное, нечисть…»
Волк помолчал, затем ткнулся лобастой головой в грудь человека:
«А хороший человек будет очень против, если тебе поможет один ма-аленький, глу-упенький, се-еренький щенок?»
«Ты пойдешь со мной, Вауыгрр?»
Волк снова оскалился:
«Конечно. Силе и ловкости нужна помощь разума. А где ты его возьмешь, если я останусь?..»
…В условленном месте их уже ждал высокий румяный монах. Он придирчиво осмотрел Сашку и волка и показал рукой на стоявшую у обочины старенькую «четверку»:
— Отец Сергий ждет вас.
Вауыгрр привычно заскочил на заднее сиденье и разлегся поудобнее. Сашка хмыкнул и сунул ему под лапы брезентовый сверток с мечами, бурча: «У тебя целее будут». После чего уселся на переднее сиденье и прикрыл глаза. Шел уже седьмой день как они — пара чокнутых — рванули с объекта и растворились в тайге.
Три дня они бежали почти не останавливаясь — короткий сон вполуха, вполглаза, быстрый перекус и — снова бег во всех его вариантах: от неторопливой размеренной волчьей рысцы до очумелого, бешеного спурта. За трое суток они ушли от лесной тайной базы километров на полтораста, но это был предел. Четвертые сутки они просто отдыхали: валялись на земле и ленились даже болтать, не то что искать пищу. Шоколад, пеммикан, глюкоза и витамины в таблетках хотя и не слишком вкусная еда, зато — высококалорийное топливо, так что от голода они не страдали.