— Да, — ответил Антон. — Но только на одном, который ганианцы используют как тюрьму.

— Почему там?

Хорн скрипнул жвалами, привлекая к себе внимание.

«Формирование экипажа предполагает участие в нем инсектов?»

— Да, — кивнул Антон. — Инсекты, люди, логриане — все, кто близок нам по духу, кто вкусил лишений, кто понимает истинную цену свободы, — только они смогут подняться на борт этого корабля в качестве его обитателей. Мы сможем противостоять кланам Ганио только в том случае, если экипаж корабля будет бороться за идею, а не за деньги или иные ценности…

Лана слушала Антона спокойно, эмоции Хорна было невозможно прочитать на его хитиновом лице-маске, а вот Генри воспринимал все очень мрачно.

— Пойми, — обратился к нему Антон. — Тебя никто не неволит. Мы можем доставить тебя на родной астероид, предоставив компенсацию за энтрифагов в любом мыслимом для тебя эквиваленте. В общем-то, для меня достаточно просто полностью укомплектовать корабль современными автоматическими системами, передоверив им функции экипажа, но я… — Антон не удержался и искоса посмотрел на Лану, — я хотел бы остаться жить на этом корабле, заново вырастить погибшие деревья, исследовать туманность, в которой наверняка кроется еще немало любопытного…

Он вернулся к креслу, сел и заключил:

— Выбить ганианцев с двадцати астероидов можно еще проще: сообщив об их местоположении в Совет Безопасности Миров и открыв координаты точек гиперсферного всплытия для военно-космических сил новой Конфедерации Солнц. Могу заверить: они разнесут тут все к черту за пару недель. Но что останется после этого от цивилизации астероидов? Вместо кораблей «Элкома» и ганианцев, сюда придут корпорации Окраины, чтобы организовать подальше от обитаемых миров какую-нибудь свалку отходов или запрещенное производство, куда наберут в качестве рабочих тех же жителей малых небесных тел.

Генри, немного подумав, кивнул.

— Я верю тебе, Антон, хотя и не знаю тех планет, про которые ты говоришь. Мне вовсе не хочется, чтобы мир астероидов перестал существовать. — Он поднял голову, взглянув на Полынина, и добавил: — Я предпочитаю растить деревья, а не убивать людей, но, если последнего не избежать, я стану драться… — Он вскинул голову. — Но скажи, ты позволишь мне остаться тут и заняться новыми саженцами, когда все кончится?

Антон взглянул на мертвую колоннаду почерневших стволов, которая высилась за стенами центра управления, и ответил:

— Я буду рад этому, Генри.

Он перевел взгляд на Лану.

— Ты согласна со мной?

Она кивнула, на секунду поймав его взгляд, и ее глаза сказали Антону в тысячу раз больше немого утвердительного жеста.

— Хорн?

Хитиновые пластины инсекта отчетливо стукнули друг о друга.

«Когда мы начнем штурм, внутри астероида окажется больше союзников, чем ты думаешь».

Полынин поднял взгляд к своду рубки:

— РИГМА, твои соображения?

— Я полностью на твоей стороне, Антон. Я смогу перевооружить два десятка сфероидов для штурма.

— Они смогут различать цели?

— Элементарно. Я найду десятки критериев, по которым они смогут отличить ганианца от представителя любой иной планетной расы.

— Хорошо, — подытожил Антон. — Тогда остается два пункта: план предстоящих действий и новое название корабля.

На первый вопрос неожиданно ответил Генри, а на второй РИГМА.

Неудивительно, что житель астероидов хорошо знал специфику системы. Услышав о плане действий, Генри тут же встрепенулся:

— Корабли «Элкома», когда намеревались атаковать какой-либо непокорный астероид, обычно ждали, пока движение по орбите заведет его в выброс газопылевой туманности, — тогда корабль мог незамеченным подойти вплотную к его поверхности и высадить десант.

Антон сразу оценил высказанную мысль. При малочисленности экипажа это был именно тот тактический ход, который давал наибольшую вероятность успеха.

Теперь, в его понимании, вопрос заключался лишь в том, когда превращенный в тюрьму астероид в очередной раз скроется в газопылевом выбросе?

Его мысли прервал голос РИГМЫ:

— Антон, я просчитаю движение астероидных масс и доложу тебе. Но я бы хотела внести еще одно предложение.

— Какое?

— По названию корабля.

Все невольно посмотрели туда, где располагались основные системы РИГМЫ.

— Ну? — в наступившей тишине нетерпеливо спросила Лана. — Говори, раз начала. Какое имя ты предлагаешь?

— СВЕТОЧ, — произнес синтезированный голос.

Антон побледнел.

«Светоч»… — Его словно ударило током: в электронных устах РИГМЫ название крейсера, погибшего на орбитах Хабора, прозвучало как признание вины и дань памяти всем павшим.

В наступившей вдруг тишине Антон понял, что теперь все взгляды обращены к нему.

Светоч… Разум уже впитал это слово и не мог отказаться от него.