Я затянул на крюке узел, скинул верёвку вниз и, запрыгнул на подоконник. Как там Валет — гори, сука, в аду — учил? Рожок в левый задний карман, чтоб жопу не стереть, на плече плащ и так плотный. Пропускаем верёвку в промежность, заворачиваем через грудь по диагонали и бросаем за спину через правое плечо. Теперь левой рукой берёмся за свес, правой — за верёвочный хрен, и вперёд. Точнее назад, спиной наружу, ногами по стеночке. Вот так. Двадцать секунд страха и подошвы впечатываются в землю с трёхметровой высоты — не так больно, как с тринадцати метров.

— Колл?! — Сиплый аж в лице изменился, что бывает с ним крайне редко.

— Здорово! Потом объясню! — я присел возле повозки и зацелил участок между соседней двухэтажкой и гаражами, где секунду назад прошмыгнуло не меньше четырёх уродов.

Тем временем Балаган закончил набивать все доступные ёмкости барахлом, и к телеге подбежал Ткач.

— Будем отходить в лес! — крикнул он, затариваясь магазинами под «семёрку». — Бля! Слева держи! Вот падла!

— А Весло?! — бросил через плечо Гейгер, улучив секунду между одиночными выстрелами. — Надо его забрать!

— Всё, уходим! — проигнорировал вопрос Ткач.

— Надо забрать Серёгу! — не унимался Гейгер. — Нельзя так!

Ну что за пиздец?

Я подскочил к мёртвому снайперу, подобрал СВД, быстренько откромсал державшуюся «на соплях» голову и кинул её сантиментальному товарищу.

— Лови! Похоронишь.

Гейгер отшатнулся, и голова шмякнулась ему под ноги, прямо мордой в землю. Устыдившись, видимо, собственного малодушия, техник всё же подобрал друга и замер, не зная, куда его сунуть.

— Пошли-пошли! — заорал Ткач, направляясь с остальными в сторону леса. — Не растягиваться!

— Дай сюда, — я выхватил голову из мелко подрагивающих рук Гейгера и насадил ухом ему на поясной карабин. — Вот так. Вперёд!

Брошенная Сиплым кобыла, до того отчаянно рвавшаяся на свободу, так и осталась стоять посреди заваленного трупами двора, тоскливо глядя нам вслед. Когда тесаки вспарывали её живот, а железные путы ломали позвоночник, она только подрагивала, не пытаясь сделать даже шага. Сегодня явно не лошадиный день.

После двадцатиминутного марш-броска с плотным заградительным огнём, ослабевающим по мере углубления в лес, Ткач, наконец, дал приказ остановиться:

— Стоп! Стоп все. Вроде оторвались.

— Уф! Мать твою ети! — Гейгер сел на кочку и провёл ладонью по блестящему от пота лицу. — Староват я уже для забегов-то, ой староват.

— Заррраза, — Балаган согнулся, уперев ладони в бёдра, и сплёвывал тягучую слюну. — Ёбаные выродки. Чтоб их…

— Ушли, ушли, — повторял Ряба в паузах между глубокими вдохами, привалившись к стволу берёзы и запрокинув голову.

— Да. Я уж думал — конец, — нервно хохотнул Сиплый, — отлетался голубь, отвоевал своё. А вот хер! — погрозил он небу согнутой в локте рукой.

— Не гневи, — выдохнул Ряба. — Богохульник.

— Нам бы лучше долго не рассиживаться, — поделился я идеей. — Сомневаюсь, что они та просто отстанут.

Пять пар глаз, как по команде обратились в мою сторону.

— А ты, вообще, что за хрен с горы? — не разгибаясь, спросил Балаган.

— В натуре, — подключился к любопытствующему пулемётчику Гейгер. — Ты откуда тут нарисовался? Местный что ли?

— Нет, приезжий, — ответил я. — Башку-то с карабина отцепи, а то все штаны уже обговнял.

— Ах ты ж блядь! — спохватился техник. — Прости, Весло, прости. Вот так. Сейчас мы тебя… Сейчас, — он аккуратно отложил голову в сторону и принялся ковырять ножом ямку в земле.

— Я его знаю, — кивнул на меня Сиплый. — Работали с ним года три назад.

— Четыре, — поправил я.

— Может и так. Коллекционером его звать. Коллом. Охотник он за головами.

— Постой-постой, — Ряба приподнялся, тыча в меня пальцем. — Я про тебя слышал. Это ведь ты грохнул Кондрата Якутского? Его башка потом ещё возле собора в Арзамасе на шесте торчала, пока её вороны до костей не склевали.

— Было дело.

— Вот так номер! Слушай, а правду говорят, что отец Пантелеймон к навашинским примкнул? Будто бы он от Господа отрёкся?

— Врут.

— А Центровые в самом деле по сороковнику за сутки башляют? — заинтересовался Балаган.

— Тридцатник — красная цена.

— А…

— Кончай базар, — взял слово Ткач. — Ты, помощник добровольный, расскажи-ка лучше, что охотник за головами потерял в такой глуши. Неужто тебе одного из местных уродов заказали? — он выдержал драматическую паузу и продолжил чуть тише: — А, может, одного из нас? Или всех сразу?