Спать, договорились, будут по очереди. Первым бодрствовал как виновник похода Дум.

Напролом и Хоть-Куда улеглись в обнимку с копьями. Поворочались, повздыхали и почти одновременно захрапели. Дум подбросил сучьев в Костер. Выдумщик был теперь в Лесу один.

Лес — и он.

Лес, Ночь — и он.

Лес и Ночь большие, а он, Дум, маленький. По сравнению с ними он просто кроха.

И к Лесу и Ночи прибавился еще Страх. Теперь против Дума было трое. Как тут быть?

Но ведь у него есть Огонь!

Дум набросал в Костер сучьев, пламя выросло, загудело. И вот их уже двое: Дум и Огонь.

Лес, Ночь, Страх — Дум и Огонь. А что есть еще у Дума?

Копье!

Лес, Ночь, Страх — Дум, Огонь и Копье. Силы равны.

И Страх тут поуменьшился. А скоро он совсем исчез. Вот как нужно бороться сразу с тремя!

Прошло какое-то время (по нашим подсчетам, часа три), и Дум разбудил Хоть-Кудая. Тот, позевав, сел напротив Костра, поставил копье перед собой, схватился за него обеими руками и застыл, глядя на Огонь. А Дум лег и сразу уснул.

Дум и Хоть-Куда — его сменил на дежурстве Напролом — проснулись от утренней прохлады и птичьей переклички. Костер угас, в Лесу светало.

— Вставайте! Вставайте! — покрикивал Напролом и толкал обоих тупеем копья. — Вы, я вижу, хотите дойти до Края Земли во сне!

Надо ли говорить, что наши путешественники не делали зарядки, не чистили зубы, не умывались и не заваривали чай? Они вместо этого всего стали дружно зевать, потягиваться, растирать бока, онемевшие от твердой "постели" — из этих движений и родилась, верно, через много-много лет зарядка… Дум, однако, провел ладонью по мокрой от росы траве, протер глаза и поежился.

Трое позавтракали, и Дум встал, чтобы поискать палку, указывающую направление. Он обошел вокруг Костра — ее нигде не было.

— Что ты ищешь, Дум? — спросил Хоть-Куда.

— Помнишь, я положил где-то тут длинную палку, она была направлена на восход?

— А что, ее нет? Напролом, ты не брал ее?

— Палку? Зачем она мне? У меня есть копье.

— Кто-то из вас, должно быть, сжег ее ночью. И теперь я не знаю, куда идти. А Солнца в этом густом Лесу мы не увидим.

— Тогда, может, вернемся домой? — обрадовался Напролом. — Нам будет чем оправдаться — мы заблудились!

— Мы и домой не сможем вернуться, — сердито ответил Дум. — Кто из вас скажет, в каком направлении дом?

Напролом и Хоть-Куда посмотрели друг на друга и промолчали.

Дум осматривал Лес. Прошарил глазами траву вокруг Костра, задрал голову к верхушкам деревьев, образовавшим над ними густое зеленое небо. Еще раз обошел по кругу Костер. Лоб его был наморщен. Оба охотника следили за каждым его движением.

— А что если ты спросишь у Леса, где Восход? — предложил Хоть-Куда. — Вчера ведь ты легко с ним договорился.

— Побудьте здесь, — сказал Дум, — а я кое-что поищу. — И стал ходить, ширя круги, пока не исчез за деревьями.

— Это я сжег палку, — негромко, почти шепотом, проронил Напролом. — Уж очень мне не хочется идти к Краю Земли. Даже Самым Бывалым я быть не хочу. Меня и так все слушают.

— Ты не подумал, что палка показывала и обратный путь!

— Не подумал, — согласился Напролом. — Я вообще не люблю думать. Мне больше нравится действовать топором или копьем. Раз — и всё.

— Вот если Дум сейчас заблудится, мы пропали. Давай подадим ему голос.

— Давай.

— Ду-ум! — закричали оба. — Ты где-е?

— Я зде-есь! Иду-у!

Охотники повернулись на голос и скоро увидели Дума.

— Восход там, — он показал направление рукой.

— Как ты узнал об этом? Спросил у Леса?

— Я вспомнил, что ты, Напролом, сшибал по дороге цветы своим копьем, и поискал их. Они там, — Дум кивнул в сторону, откуда пришел, — вот и весь секрет. Ну, кто хочет вернуться домой Самым Бывалым? Вперед!

Все трое подхватили мешки с остатками съестного и двинулись в указанном Думом направлении. Первым шел Дум, вторым — Хоть-Куда, а третьим, оглядываясь, — Напролом.

…Перед ними стоял огромный медведь. Откуда он появился, где таился, услыхав их шаги, они не знали. Он вдруг встал на их пути — и люди остановились как вкопанные и даже сердца их, кажется, замерли от ужаса. Зверь был на две головы выше любого из них и в пять раз могучее. Медведь поднял лапы с длинными, с человеческий палец черными когтями и зарычал так страшно, что листья на деревьях, не говоря уже об охотниках, затряслись.