Каждая смена эпох представляет собой революцию. «История разнообразна, — писал В. Кузен, — так как эпохи следуют одна за другой в последовательном порядке. Различие эпох — это их противоречие, борьба, война. Отжившая свое время эпоха не уйдет со сцены добровольно, следующая за за нею должна устранить ее насильственным путем. Цель подобных революций — полное развитие цивилизации, и в этой цели их оправдание. Каждая эпоха вместе с предыдущей и последующей содействует полному осуществлению человеческой природы».291 Цит.: Реизов Б.Г. Французская романтическая историография (1815 — 1830). Л., 1956. С. 312.Так В. Кузен в эпоху Реставрации обосновывал необходимость и оправдывал Великую французскую революцию.

Крупнейший французский историк Жюль Мишле (1798 — 1874) пытался в свой философии истории соединить идеи Г. Гегеля и В. Кузена с идеями Дж Вико. В работе «Введение во всеобщую историю» (1831) он утверждал, что содержанием мировой истории является развитие идеи свободы. В Индии — колыбели человечества господствовала необходимость. Затем история человечества, следуя солнцу, движется с Востока на Запад. Первые проблески свободы, зародившиеся еще в Индии, прослеживаются в Египте. В Персии и Иудее свобода могла уже остановиться и отдохнуть. Дальнейшее развитие свобода получает в Европе, где ее носителями поочередно становятся Греция, Рим и Франция.

В работе уже упоминавшегося выше Пьера Симона Балланша (1776 — 1847) «Опыты социальной социальной полигенезии» (1827), важной категорией является впервые введенное им в труде «Старик и юноша» (1820) понятие отдельной, конкретной цивилизации. Различные цивилизации выступают у пего как стадии некоего идеального, общего для всех народов исторического развития. Смена цивилизаций происходит болезненно. Отжившие цивилизации погибают. Но из огня социальных катастроф, из пепла старых форм человечество как птица Феникс возрождается к новой жизни. Впрочем, старые цивилизации не обязательно гибнут. Одни народы идут дальше, другие остаются на ранних стадиях. Цивилизации, уже пройденные европейскими народами, все еще сохраняются в Азии.

В истории русской общественной мысли идея исторической эстафеты, по-видимому, впервые встречается, хотя и в не в самой четкой форме, в «Записках русского путешественника» (первые неполн. публикации — 1791 — 1792, 1794 — 1795; первое отд. изд. — 1797 — 1801; послед прижизн. изд. — 1820) Николай Михайлович Карамзина (1766 — 1826). «Наблюдайте движение Природы, читайте историю народов; поезжайте в Сирию, в Египет, в Греции, — писал будущий историк, — и скажите, чего ожидать не возможно? Все возвышается или упадает: народы земные подобны цветам весенним; они увядают в свое время — придет странник, который удивлялся некогда красоте их; придет на то место, где цвели они... и печальный мох представится глазам его... Одно утешает меня — то, что с падением народов не упадает весь род человеческий: одни уступают место другим, и если запустеет Европа, то в средине Африки или в Канаде процветут новые политические общества, процветут науки, искусства и художества».292 Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. Л., 1984. С. 212.Навеяно это рассуждение было уже упоминавшейся книгой Вольнея «Руины, или размышления о расцвете и упадке империй», которую Н.М. Карамзин высоко ценил и рекомендовал русскими читателям в одной из своих работ, опубликованной в 1792 г.

В последующем идея исторической эстафеты получила развитие в трудах русских мыслителей 30—60-х годов XIX в., обращавшихся к проблемам философии истории. Как уже отмечалось, они, с одной стороны, отмечали существование в истории человечества циклов, а с другой, рассматривали ее как единый процесс. (2.5.3) И согласовать эти положения можно было только путем принятия идеи исторической эста феты. Разработка проблемы исторической эстафеты занимала в трудах этих мыслителей заметное место. Это было связано и с тем, что многими из них эта идея использовалась для обоснования будущего места России в мировой истории.

«Когда азийские царства, которых имена, как грозные привидения, являются нам на страницах истории, в кровавой борьбе спорили о первенстве мира, — писал В.Ф. Одоевский, — свет истины тихо возрастал в пустыне евреев; когда науки и искусство Египта погасли в разврате, — Греция обновила их силу в своих объятиях; когда дух отчаяния заразил все общественные стихии гордого Рима, — христиане, этот народ народов, спасли человечество от гибели; когда в конце средних веков ослабевшая деятельность духа готова поглотить сама себя, новые части света дали новую пищу и новые силы ослабевшему старцу и продлили его искусственную жизнь».293 Одоевский П.Ф. Русские ночи... С. 148.

Сейчас, когда Европа одряхлела и идет к гибели, с неизбежностью появится новый, свежий, молодой народ, который, усвоив достижения Европы, обеспечит дальнейший прогресс. И этот молодой народ — русские. «Велико наше звание и труден подвиг! — продолжает В.Ф. Одоевский, — Все должно оживить мы! Наш дух вписать в историю ума человеческого, как имя наше вписано на скрижалях победы. Другая высшая победа — победа искусства, науки и веры — ожидает нас на развалинах дряхлой Европы».294 Там же.

Идею исторической эстафеты мы находим и у П.Я. Чаадаева. «Первым выступил Восток, — писал он, — и излил на землю потоки света из глубины своего уединенного созерцания; затем пришел Запад со своей всеобъемлющей деятельностью, своим живым словом и всемогущим анализом, овладел его трудами, кончил начатое Востоком и, наконец, поглотил его в своем широком обхвате».295 Чаадаев П.Я. Апология сумасшедшего... С. 146.Пишет он и об эстафетном характере перехода от античности к средним векам.296 Чаадаев П.Я. Философические письма... С. 97-107.И, наконец, в «Апологии сумасшедшего» он выражает надежду на великую будущую роль России.297 Чаадаев П.Я. Апология сумасшедшего... С.149-153.

«Просвещение человечества, — писал И.В. Киреевский, — как мысль, как наука развивается постепенно, последовательно. Каждая эпоха человеческого бытия имеет своих представителей в тех народах, где образованность процветает полнее других. Но эти народы до тех пор служат представителями своей эпохи, покуда ее господствующий характер совпадает с господствующим характером их просвещения. Когда же просвещение человечества, довершив известный период своего развития, идет далее и, следовательно, изменяет характер свой, тогда и народы, выражавшие сей характер своей образованностью, перестают быть представителями Всемирной Истории. Их место заступают другие, коих особенность все более согласуется с наступающей эпохой. Эти новые представители человечества продолжают начатое их предшественниками дело, наследуют все плоды их образованности и извлекают из них семена нового развития».298 Киреевский И.В. Девятнадцатый век... С. 81-82.