В России идеи демографического детерминизма отстаивал Дмитрий Иванович Менделеев (1834-1907) в работах «Заветные мысли» (Ч. 1-3. СПб., 1903-1905; М., 1995; 2 и 9 главы опубликованы: Менделеев Д.Н. К познанию России. М., 2000) и «К познанию России» (СПб., 1906; М., 2002). «...Человечество взятое в целом, — писал он, —...проникнуто инстинктивным стремлением к сохранению и развитию человеческого потомства...».230 Менделеев Д. К познанию России. 5-е изд. СПб., 1907. С. 64.Именно эта «любовь к потомству» и «привела к разделению труда и к тем неравенствам, которые неизвестны в диком животном или начальном патриархальном быте (хотя в нем уже видны на то начатки) и ведет к разделению жителей по их экономическому положению на разные классы...».231 Там же. С. 64-65.Д.И. Менделеев был противником марксизма. Но к демографическому детерминизму склонялись, как мы уже видели, и некоторые российский ученые, считавшие себя марксистами (A.A. Богданов).

Эта концепция имеет массу сторонников и в наши дни. Она существует сейчас как самостоятельно, так и в качестве момента направления, именуемого экологическим детерминизмом (инвайронментализмом).

Идеи демографического детерминизма развивал в работе «Подсечно-огневое земледелие среди киукуру и его значение для культурного развития в бассейне Амазонки» (1961) известный американский этнограф Роберт Карнейро. Рост населения в условиях, когда площадь земли, пригодной к обработки, ограничена, ведет к переходу к более интенсивным методам хозяйства, к соперничеству между племенами и войнам. Войны имеют своим следствием подчинение одних племен другими и возникновение данничества. В последующем подчиненные племена инкорпорируются в состав общества завоевателей. Возникают вождества.

Идет процесс увеличения политических единиц. Как племена, так и вождества объединяются в союзы или конфедерации. Победоносные вождества возрастают в размерах и в конце концов возникают крупные завоевательные государства. Внутри этих новых обществ возникает знать. Пленников превращают в рабов. «Инкорпорация рабов в завоевательное государство завершает стратификацию общества на четыре главных класса: вождей (или королей), знать, коммонеров (рядовых общинников — Ю.С.) и рабов».232 Carneiro R.L. Slash-and-Burn Cultivation Among the Kiukuru and its Implications For Cultural Development in the Amazon Basin // Native Southamericans. Ethnology of Least Known Continent. Ed. by P.J. Lyon. Boston, 1964. P. 87.

Сами за себя говорят названия работ датского экономиста Эстер Босеруп «Условия агрикультурного роста. Экономика аграрных изменений под давлением народонаселения» (1965) и американского этнолога Марка Натана Коэна «Пищевой кризис в преистории. Перенаселение и возникновение земледелия» (1977).

Социолог и демограф О.Д. Дункан в работе «Социальная организация и экосистема» (1964) вводит понятие экологической экспансии. Она начинается с роста населения. Это требует увеличения количества энергии и материалов, извлекаемых обществом из внешней среды, что в свою очередь предполагает выработку новых форм организации человеческих коллективных усилий в этой области. Конечный результат — переход общества с одной стадии эволюционного развития на другую, более высокую. Как уже указывалось (2.8.4), таких стадий в концепции О.Д. Дугласа семь: от этапа бродячих групп охотников и собирателей до уровня индустриальных государственных обществ.

Американский социолог и демограф Дж. Матрас в книгах «Народонаселение и общества» (1973) и «Введение в народонаселение: Социологический подход» (1977) настаивает на том, что в обществах любого типа рост населения влечет за собой социальные структурные изменения: дифференциацию и разделение труда, экспансию социальных границ и принятие инноваций, что имеет следствие переход с одной стадии социальной эволюцию на другую. Таких этапов в схеме Дж. Матрас, как мы уже видели (2.8.4), восемь.

Другой американский социолог и демограф Джулиан Линкольн Саймон в работах «Экономика роста народонаселения» (1977) и «Теория народонаселения и экономического роста» (1986) выдвигает концепцию «народонаселенческого толчка» (population-push). Суть ее состоит в том, что рост населения и связанное с ним увеличение потребностей и нужд делает необходимым более интенсивный труд, что вызывает к жизни множество изобретений, прогресс техники и увеличение производительности. Эту концепцию Дж. Саймон пытается обосновать как фактами из истории Древней Греции, Рима, средневековой Европы, так и данными современности.

Популярен демографический детерминизм и у части историков. Как писал французский историк Луи Шевалье: «Недостаточно принять во внимание, что демография является одной из составных частей социальной истории, ибо она возрождает ее главный и, как правило, забытый объект население. Демография в качестве привилегированной дисциплины должна, наконец, вступить в полные права... Лидирует демография. Единственная и незаменимая».233 Цит.: Соколова M.H. Современная французская историография. M., 1979. С. 319.Идея решающей роли демографического фактора пронизывает его работу «Трудящиеся и опасные классы Парижа в первой половине XIX века» (1958).

Идея демографического детерминизма присутствуют в работах академика Никиты Николаевича Моисеева (1917 — 2000) «Мировоззрение современного рационализма. Введение в теорию самоорганизации» (Моисеев Н.И. Расставание с простотой. М., 1998) и «Быть или не быть... человеку» (М., 1999). Автор плохо знает исторические факты, что нисколько не мешает ему претендовать на осмысление всего пути человечества и предсказание его дальнейшей судьбы.

Мысль о том, что ведущая роль в развитии истории принадлежит технике, высказывалась довольно давно. Но окончательно концепции технического, или технологического, детерминизма оформились лишь во второй половине XX в., что было связано с началом и последующим развитием научно-технической революции.

В предельно последовательной форме концепция технологического детерминизма была развита и изложена в книге уже знакомого нам известного американского этнолога и культуролога Л.О. Уайта «Эволюция культуры. Развитие цивилизации до падения Рима» (1959).