В дополнение к тысячелетней истории, хорваты обладают собственной письменностью, которая началась с одной каменной плиты. Буквы на камне были выбиты в одиннадцатом веке, камень был обнаружен близ местечка Бажка и с тех пор зовется Камень Бажка. Хорваты так гордятся этим началом (судя по надписи на камне, некто завещал свое поле церкви), что ни одно из последующих событий не способно превзойти значимость этого символа. Словом, выходит, что прочие нации имеют литературу, ну а хорваты — символ. Копии Камня Башка продаются в качестве сувениров, так что каждый турист, проводящий отпуск на Адриатике, может приобрести исток хорватской письменности для личного пользования.

Камень Бажка, щегольской галстук и шариковая ручка: неудивительно, что у хорватов так много писателей. В настоящее время Союз хорватских писателей насчитывает 536 членов. Статистически Хорватия — истинный рай для писателей. И не только статистически. Давайте попытаемся обнаружить основные причины того, почему лучше быть писателем хорватским, чем еще каким-нибудь.

Определенно из-за языка. Потому что именно язык «гремит, звенит, звучит и поет», как сказал о нем давным- давно один хорватский поэт. Сербско-хорватский язык, на котором говорили и писали хорваты, сербы, боснийцы и черногорцы, теперь официально разделен на хорватский, сербский и боснийский. Крупнейшие лингвисты утверждают, что хорватский, сербский и боснийский языки — просто диалекты с политическим подтекстом, но, увы, почтенных лингвистов не так уж много. Однако недавний лингвистический развод принес нам массу преимуществ. Язык «как субстанция национального самосознания» сделался наравне с комитетами обороны и национальной безопасности делом общегосударственным; к тому же писатели преисполнились сознания собственной значимости и вздохнули с облегчением при спаде конкуренции: легче быть писателем в одной деревне, чем сразу в трех. Оказывается, теперь хорватского писателя можно переводить на сербский и боснийский языки и выйти на международную арену, почти не прилагая для этого никаких усилий. Большую часть Хорватии занимает Далмация, где говорят на собственном диалекте, и если этот диалект также приобретет политическое значение и сделается самостоятельным языком, хорватские писатели получат возможность использовать также и эту «субстанцию».

Хотя лингвистические возможности в пределах самого хорватского языка огромны, некоторые хорватские писатели пишут также и на языках «оккупантов» — итальянском и венгерском, а кое-кто из предателей — и на сербском. В результате две трети книг некоторых писателей, например Иво Андрича [29] , изгнаны из хорватской литературы. Он сохранился как хорватский поэт, но сербам и боснийцам предоставлено считать его своим как прозаика и лауреата Нобелевской премии.

Хорваты обожают свой язык; когда они не знают, как продемонстрировать иностранцам его неповторимую красоту, то указывают на ономатопею, приводя пару примеров, скажем: I curci, curci curcak па cvoru сте smrce — «Сверчок сверчит в сучке доски еловой». Иностранцы млеют от восторга.

Замечательно быть хорватским писателем по причине значимости самого языка, по причине его природной красоты и еще ономатопеи, какой ни один другой язык в таком избытке не имеет. Особенно сербский.

Хорватский писатель — личность со множеством разнообразных склонностей. Вот почему он вполне способен стать президентом, в чем нет ничего удивительного, если исходить из тезиса, что каждый президент в принципе поэт. «Когда меня преследовали и даже пытались уничтожить, подстроив автокатастрофу, один иностранец мне сказал: „Знаете, профессор-генерал, если б вы не были хорватом, вы бы получили Нобелевскую премию“». Так говорил перед смертью Франьо Туджман, талантливый хорватский писатель и президент. Если же хорватский писатель не станет президентом, то сегодня сможет легко получить работу культурного атташе, ведь Хорватия имеет более ста восьмидесяти посольств, разбросанных по всему миру.

Культурный пейзаж Хорватии динамичен и изменчив, поэтому там гораздо интересней, чем где бы то ни было. Скажем, я знаю одного редактора, который стал шефом полиции, и одного профессора эстетики, который стал штатным военным консультантом. Еще я знаю нескольких воров, сделавшихся гуманистами, и нескольких гуманистов, сделавшихся ворами. Писателей, ставшими военными преступниками, и военных преступников, сделавшихся писателями. Мало того, я знаю писателей, которых вычеркнули из литературы за то, что они хотели просто быть писателями.

Быть хорватским писателем — замечательно, потому что тогда вам в жизни скучать не придется.

Хорватский писатель имеет огромное преимущество перед всеми другими писателями, потому что хорватская литература будет вечно переписываться с самого начала. Великий хорватский национальный миф — это начало хорватской письменности, символически воплощенное в Камне Бажка, поэтому хорватские писатели подсознательно все время возвращаются к этому камню.

Возможно, именно поэтому в молодом, свежевылупившемся хорватском государстве самой ценной профессией стала профессия библиотекаря. Хорваты глубоко убеждены, что они должны иметь свою литературу прежде всего потому, что у остальных европейских государств — даже у сербов, — она есть. Поэтому литература постоянно находится под неусыпным оком хорватской культурной публики. Библиотекари старательно чистят библиотеки от неподобающих, нежелательных и устаревших книг. Желая дать школьникам практический урок пересмотра, обновления и освежения литературной истории, их нередко направляют в помощь библиотекарям, чтобы относить книги на помойку.

По правде говоря, хорватским писателям куда легче снестись со своими истоками, чем, скажем, скульпторам. Все работы одного хорватского скульптора, оказавшегося по национальности сербом, опрометчиво созданные им на хорватской земле, были уничтожены. Тот факт, что это — скульптор со всемирно известным именем, не сыграл ни малейшей роли в коллективном решении местных любителей искусств превратить его произведения в изначальное сырье.

Хорватские писатели часто меняют взгляды, мнения и даже свои биографии. О всякой литературе можно сказать, что она не есть нечто раз навсегда созданное, хорватская литература — не исключение. Министру культуры, например, достаточно публично заявить, что ему не нравится тот или иной писатель, и этого писателя тут же запрещают печатать. Собратья по перу с готовностью содействуют процессу изменения биографий своих коллег. Этот процесс вдохновляет писателей перспективой их собственного обновления.

Двери хорватской литературы всегда были открыты для всех желающих. Ныне в Хорватии есть один активный писатель-босниец, беженец из Сараево, которому Хорватия предоставила полную свободу самовыражения, и даже два писателя-серба, чьи дачи на Адриатике не были незаконно заняты. Правда, у одного из них жена — хорватка, у другого хорватка — мать, но когда речь идет о литературе, эти ничтожные детали значения не имеют.

Хорватский город Пула завоевал себе место в истории тем, что принимал Джеймса Джойса, который давал там уроки английского языка между ноябрем 1904 и мартом 1905 года. Благодаря Хорватии Джеймс внешне весьма похорошел: именно в Пуле Джойс починил себе зубы и посетил местного парикмахера, который подстриг ему усы по последней моде. Правда, Джойс не часто упоминал о своем пребывании в Пуле (не говоря уж о починенных зубах и о том, что после этого смог спокойно кушать свой любимый луковый суп), однако хорватская сторона насчет его пребывания располагает богатой информацией. Хорватские литературные факультеты провели множество научных исследований, в которых хорватские писатели стоят плечом плечу с Джеймсом Джойсом и другими известными ирландскими писателями, так как Хорватия и Ирландия — небольшие католические государства, веками боровшиеся за свою независимость и освобождение от темных и репрессивных федеральных структур. К счастью, Хорватия недавно освободилась, в то время как Ирландия продолжает страдать.