В такие вечера Ангус жалел, что его отец и дед не видят, что Крокеру наконец удалось вылезти из холодных и грязных угольных шахт Данфермлина и навеки сбросить медный хомут крепостничества; что Крокер вскарабкался на вершину горы и построил замок в небе, как памятник всем прошедшим годам тяжкого труда, как дань стране, где человек, не владеющий ничем кроме мечты, может достичь успеха, превосходящего его самые безрассудные мечты.

Возможно, в глазах других то, что он сделал ради достижения этого успеха, может быть расценено как ужасное преступление, но, в отличие от своих предков, он оставит после себя Эдварду, своему единственному сыну, нечто осязаемое – огромный, жужжащий город, который он помогал возвести, громадное состояние и гордое имя. Ведь несмотря на угольную пыль и сажу внизу, на Красной горе воздух всегда свеж и чист.

Конечно, Мэгги жалела, что отдала всю свою одежду, но, как выяснилось, это не составило и половину потерь. После встречи с миссис Далтон ей пришлось мчаться в город заново открывать банковский счет и восстанавливать кредитную карту, чтобы купить продукты, зубную пасту и щетку, мыло, шампунь и нижнее белье. Да еще телефонная компания содрала с нее кругленькую сумму за включение телефона.

Прежде чем рассказывать Этель и Бренде хорошие новости о «Гребешке», хотелось убедиться, что все в порядке и договор у нее на руках, чтобы они зря не растравили душу надеждами. Но, забегавшись по магазинам, она начисто забыла, что вчера было 4 ноября – день президентских выборов. Утром по дороге на работу она услышала по радио результаты и поняла, что Бренда будет вне себя от радости: ее кандидат победил.

Когда она прибыла на работу. Бренда еще не появлялась, но Этель сказала:

– Я, конечно, надеюсь, он окажется лучше, чем его предшественник, но что–то сомнительно. Последним хорошим президентом был Трумэн.

И Этель набросилась на свою любимую тему о политиках, обычно это длилось на пять минут дольше, чем о Голливуде. Мэгги терпеливо ждала, когда Этель закончит, а потом как можно небрежнее протянула ей подписанные бумаги.

– Это что? – спросила Этель.

– Да так, ничего, контракт на продажу «Гребешка».

Этель открыла рот:

– Что?! Когда ты успела?

Мэгги надеялась, что это не прозвучит как хвастовство, но не смогла удержаться:

– Позвонила другу и украла контракт у Бебс Бингингтон.

– Ты?

– Я!

– Поверить не могу! Ио–хоо! Это надо отметить. – Этель достала спрятанную в столе бутылку бурбона и лиловый пластмассовый складной стаканчик и налила себе. – За тебя, Мэгги, чертовка! – провозгласила она и опрокинула в себя бурбон.

Через несколько минут влетела запыхавшаяся Бренда, измотанная, но страшно довольная результатами выборов. Мэгги встала и обняла ее:

– Ой, Бренда, как здорово, я так за тебя рада. Твой кандидат победил.

– Спасибо. Ты не представляешь, каково это – так долго к этому идти и наконец дождаться, причем при жизни.

– Не представляю, но могу вообразить.

Мэгги ждала сколько могла, но через секунду не выдержала:

– Бренда, у меня тоже хорошие новости. У нас новый контракт на горе.

Бренда глянула на нее недоверчиво:

– Не может быть.

– Может! И не просто контракт, а контракт, который я украла у Бебс.

Бренда взвизгнула:

– Ну, девчонка, врешь!

– Не вру!

– Не врет! – сказала Этель и налила себе еще стаканчик. И, несмотря на то что пресвитерианка, добавила: – К черту тебя, Бебс!

Изложив Бренде все детали, Мэгги сказала:

– И угадай, что еще.

– Что?

– У меня ключи!

– Врешь!

– Не вру. Поехали. Этель, если кто–нибудь позвонит, скажи, что мы на новом объекте.

– Бальзам для слуха, – сказала Этель.

Когда они выходили из офиса. Бренда посмотрела на Мэгги и сказала:

– Это у тебя новый костюм?

– Да, новый. Решила кое–что прикупить.

– Можешь себе позволить, дорогуша. Когда мы продадим этот дом, мы разбогатеем.

Бренда болтала без умолку, пока они ехали через весь город.

– Поверить не могу, что ты перехватила этот контракт у Бебс.

Она повторяла это снова и снова, до самого «Гребешка». Дело в том, что Мэгги и сама никак не могла в это поверить.

Очень многие дома снаружи выглядят фантастически, а внутри – сплошное разочарование. Она надеялась, что в этот раз будет не так. Сердце у нее колотилось как бешеное, когда она поворачивала ключ в замке. Они вошли в холл. В воздухе витал сладковатый аромат дерева, а вовсе не тот запах времени и плесени, который ощущался почти во всех старых домах, где они бывали. Вспыхнул свет. Черно–белый мрамор под ногами – от лестницы до кухни. А лестница! Все как рассказывала миссис Роберте много лет назад: ступени, грациозно взбегающие на второй этаж, были сработаны из самого красивого белого мрамора в мире.