Через три дня документы были переданы по факсу в Нью–Йорк, затем вернулись подписанные, а чек поступил в банк. Предстояло тридцатидневное условное депонирование суммы, и если все пойдет хорошо, то Мэгги сможет покинуть этот мир на следующий день после завершения сделки, зная, что «Гребешок» ускользнул от хищных челюстей Чудовища и спасен на веки вечные. Мэгги уже и забыла, как радостно бывает на душе.

В понедельник Бебс Бингингтон просматривала по компьютеру Справочник брокерских контрактов и увидела, что напротив «Гребешка» появилась пометка «в процессе продажи». Вот дьявол! Эта баба, бывшая королева красоты, умудрилась заполучить покупателя. Небось сидят сейчас в офисе и злорадно смеются над ней. Ну ничего, недолго им осталось радоваться.

Последние несколько лет Бебс вела секретные переговоры с адвокатами вдовца Хейзел в Милуоки и только ждала дня, когда карлик Гарри наконец откинет копыта или будет признан невменяемым. Вот тогда–то она выкупит агентство «Красная гора» и отправит Мисс Алабаму в нокаут вместе с ее подружками. Многие агентства недвижимости в последние годы терпели убытки, но только не Бебс. Она по–умному распорядилась своими денежками. Лет десять назад услышала от одного из богатых покупателей, что есть специалист по капиталовложениям, который ведет всего несколько клиентов, но зато дела у них всегда идут хорошо. Поначалу он вежливо отказался взять ее в качестве клиента. Но Бебс отказов не принимала. Как обычно, она проталкивалась и пропихивалась и даже заставила его жену вмешаться и замолвить за нее словечко. Она практически шантажировала беднягу, и тот уступил. В результате дела у нее шли просто отлично, и она была готова нанести решающий удар. Как любила повторять Бебс, месть – это блюдо, которое подают холодным.

Бебс не ошиблась. Этель и Бренда не могли нарадоваться, что увели «Гребешок» у нее из–под носа. Но Мэгги, несмотря на все старания мыслить по–новому, чувствовала себя виноватой. Да, Бебс дурной человек, но то, что сделала она, Мэгги, тоже дурно. Получив свою долю комиссионных, она сначала вернет кредит и оплатит все счета, а потом отошлет оставшиеся деньги Бебс. Конечно, это не вся сумма гонорара, но все же немалая его часть, так что Мэгги покинет этот мир с чистой совестью.

Хотя «Гребешок» был продан, Мэгги до сих пор приходилось держать дом открытым для посетителей до окончания срока условного депонирования суммы в банке – чтобы иметь возможность дать задний ход. Мэгги уже собиралась запирать особняк и идти домой, как вдруг из холла донесся мужской голос:

– Эй! Есть тут кто живой? Мэгги?

Мэгги тотчас поняла, кто это. Сердце заколотилось. Она вышла в холл – да, это он. Увидел ее, улыбнулся и сказал:

– Это твой старый, дряхлый кавалер заехал поздороваться. Как поживаешь, Мэгги?

– Чарльз… Поверить не могу. Неужели ты?

– О да, я. Только седой.

Они обнялись.

– Ох. Никак в себя не приду. Что ты здесь делаешь? В смысле, не здесь, а в Бирмингеме?

– Пришлось поместить папу в «Св. Иоанн», я подписывал бумаги.

– А, понятно.

– Прости, что свалился как снег на голову, но я встретил миссис Далтон, и она сказала, что ты сегодня здесь будешь. Ну и вот. Дай, думаю, рискну.

Мэгги была настолько огорошена появлением Чарльза, что слов не могла подобрать.

– Никак не приду в себя, – повторила она.

– Да, я тоже, – сказал он. – Ну как ты жила, Мэгги? Такое ощущение, что я уехал из дома всего пару лет назад… Но прошло–то сорок, и я стал дедушкой. Представляешь? Но клянусь, Мэгги, с тех пор как я тебя видел последний раз, ты, кажется, ни на день не постарела.

– Очаровательные речи, Чарльз, даже если это и неправда. Ты тоже ничуть не изменился. Посидишь со мной немножко?

– Не могу, на самолет опаздываю. Я заскочил только поздороваться.

– Ты вернешься?

– Разумеется, мы все когда–нибудь да возвращаемся. Не знаю только когда. Миссис Далтон сказала, что дом купили Дэвид и Мици. Я рад.

– Я тоже.

Они еще постояли, болтая о старых друзьях и о том, как за последние годы изменился Бирмингем, увиливая от двух маячивших, как слоны в гостиной, тем, интересующих обоих: насчет его жены и почему Мэгги так и не вышла замуж и занялась торговлей недвижимостью.

Чарльз с его синими глазами и светлыми волосами был страшно похож на чуть состарившегося Таба Хантера, кинозвезду прошлых лет, кумира ее юности. Как она раньше не замечала?

Еще несколько незначащих фраз – и повисло неловкое молчание. Потом Чарльз вдруг взглянул ей прямо в лицо и сказал:

– Ох, Мэгги. Ты разбила мне сердце, знаешь.

Ей на глаза тут же навернулись слезы.

– Знаю. Я и свое разбила. Прости.

– Я всегда тебя любил, знаешь.

– Да. Знаю.

Они немного постояли молча. Наконец Чарльз произнес: