– Я не завистлив.

– Опомнись, дурак! Ты забыл, с кем ты говоришь…

– Я не знаю, с кем я говорю.

Вдруг собеседник мертвого Матвея осекся, наступила тишина, и бесконечное падение в бездонный омут возобновилось.

Впрочем, Матвей был не против небольшого перерыва. Он подождал – но никто не спешил разводить огонь под котлами со смолой и серой. Очевидно, в мире мертвых, как и в мире живых, существовали определенные проблемы с организацией рабочего процесса.

Капитан вымок до нитки, пока обходил поселок стороной. Нужный дом стоял удобно – с краю. Просторный, едва не в полгектара, участок защищала трехметровая стена. Через равные промежутки – прочные стойки с видеокамерами.

С той стороны доносилось глухое рычание нескольких собачьих глоток.

Всякая преграда есть повод ее преодолеть, весело подумал Свинец и потрогал.

На ощупь – крепко. На вид – тоже. Он ощутил момент робости. В стену инвестировали десятки тысяч долларов. Серьезное дело была эта стена. Кто-то умный, дальновидный, богатый и дисциплинированный создал ее, оплачивал подвоз высококачественного кирпича, контролировал работу каменщиков, вникал в детали, в мелочи, в подробности. Имея в виду таких, как капитан: желающих тайно вторгнуться.

«Кто же ты таков? – размышлял теперь Свинец, вглядываясь в идеальную, с расшитыми швами, кладку. – О чем ты думал, изобретая эту стену? Чего ты боялся, гражданин Кораблик, проектируя столь внушительную и дорогостоящую преграду, да вдобавок сажая под нее собак? Может быть, ты предполагал, что однажды коммунисты опять возьмут власть, экспроприируют частную собственность и ворвутся пьяными вооруженными бандами в благополучные оазисы частных коттеджных поселков? Не от них ли, злых и голодных, ты желал уберечься? Или, может быть, ты держал в голове не отряды безжалостных коммунаров, а подразделения спецназа, и стена твоя против ментов сделана, против закона, против его слуг?»

Стена, да, впечатляла капитана. Серьезная, весомая, капитальная стена. Всякий, шагая через лес и уперевшись в такую стену, отяготит себя размышлениями, в меру философскими.

Бывает так: идешь себе, гуляешь, дышишь лесным озоном, справа тебе муравейник, слева тебе родник, и птички поют, и ветер балагурит в зеленых ветвях, и все хорошо, и поэзия в голове, – ан нет, глядишь, а поперек леса – забор, слаженный для чьей-то загородной надобности; и все, дальше хода нет; капитализм, прайвет проперти; пардон, мужики, тут все куплено до нас. Либо возвращайся, либо игнорируй стену и иди дальше – к своей цели…

Въездные ворота тоже внушали трепет. До рва с водой и перекидного моста фантазия хозяев не дошла. Проклепанное на совесть листовое железо створок убеждало в том, что обитатели особнячка люди очень серьезные, однако меж железными деталями нашлась щель, и капитан смог составить мнение о дворе и доме.

Рядом с воротами имелась дверь, столь же крепко проклепанная, и кнопка звонка, и тоже – видеоглаз.

Это мы умеем, мстительно подумал капитан, приблизился к объективу вплотную – на расстояние ладони – и нажал клавишу.

Вертикальные железные плоскости вдруг сотряслись от мощного удара изнутри, тут же последовал второй, столь же могучий, и третий – псы забрехали басом.

– Кого черт несет? – удивился Кирюха, поспешая к монитору и прикидывая в уме, что продукты и памперсы должны были доставить воскресным утром, сейчас же – десять вечера, суббота, переиграли, что ли?

На экранчике обнаружилась искаженная морда какого-то служивого организма. Дико сморщенный лоб и свисающие брыли рта.

– Судебный пристав Сергеев, – представился капитан, произнося «пристав Сергеев» как «пристау Сергееу». – Надо б, как его, войти!

– Охранник Петров, – старательно сопя, отрекомендовался Кирилл в микрофон интеркома. – В чем дело?

– У меня, как его, предписание, – виновато забубнила казенная рожа с видеоэкрана. – Ваш коттедж – в ряду крайний. Заборчик поставлен, как его, незаконно. Налицо самочинный захват государственной, как ее, земли. В размере ста десяти квадратных метров. Я уполномочен отобрать у владельца строения, как ее, пояснительную записку. Открывай.

– Не имею права, – вежливо ответил Кактус. – Владельцы в отлучке. За пределами родины.

– Так и запишемо! – дружелюбно ответствовала служивая морда и осклабилась. – А все равно – отворите, гражданин! Прекратите препятствовать исполнению, как его, правосудия! Собачек успокойте – и отворяйте. Прямо щас.

– Не имею права, – повторно возразил Кирюха. – Я сотрудник охраны. Следую, стало быть, служебной инструкции.

Тут он вздрогнул – в плечо толкнуло тяжелое, крепкое. Никитин, обеспокоенный, спеленутый, подошел сзади и уперся, боднул подбородком.