БЕССОНОВ (Пинчуков) Борис Иванович
Шрифт:
Крестьянин
Ты помнишь, родимая, первый покос? И нашу черемуху в темном логу? Не нужно, родимая, охов и слез. Я жив еще. Выживу. Если смогу. Как наша телушка? Ходила ли в стадо? И будет ли в этом году молоко? У батюшки сено скоси за оградой. На дальний покос не ходи. Детишек учи. А в особицу Ваню. Он ловок к наукам. Глядишь, выйдет в люди. Я доктором Ваню увидеть мечтаю... А если не так, то учителем будет. Отправь его в город к сестре моей Кате Пусть в школе не знают, что я здесь сижу. Из синей рубашки Анюте сшей платье, Смотри, чтобы Прохор не сдвинул межу, Картошку займи для посадки у Кати. Ее в городских магазинах полно. Сади, сколько можно Помогут и братья — А Прохор,— скажи им,— сексот и говно Смотри там! Но если вдруг выпадет случай,— Найдешь человека,— Сходись с ним, не жди. Родимая, Сердце обидой не мучай! Не шутят с такими как я здесь вожди Поручик
Мадам! Тихо падают листья, В их шорохе слышу беду. Мадам! Ваше сердце так близко! Я сделаю шаг — и войду. Мадам! Моим клятвам не верьте. Они лишь слова. Ритуал. А верьте Вы детям и смерти,— Ее этот мир повидал! Ее этот мир повидал... Палач с южно-русским акцентом, Проворный одесский еврей Меня убивал по рецептам Религии страшной своей Зарезан я был и расстрелян В кровавом двадцатом году. В конюшнях, что строил Растрелли, Я умер в тифозном бреду. Казнен был в казармах Крондштадта, Замерз в Соловецком СЛОНе, И пулей любимого брата Убит на гражданской войне. Но каюсь! Бориса и Глеба Я проклял пример на века. Умри я — Россию бы предал. Жива она,— жив я пока. И каюсь! Стрелял всегда первым! А сам, как мишень на виду. И я -пригожусь в сорок первом России, попавшей в беду России, попавшей в беду. Сменю я фамилию дедов, Смешаюсь с голодной толпой, Мадам, я Россию не предал, Хотя и враждую с Чекой. История спор наш рассудит. Чем я рисковал? Чем они? И скажут мне русские люди: — Фамилию внукам верни! — Дождусь, назовет меня братом,— Палач Джугашвили в мольбе. Пройду пол-Европы солдатом, Россию оставив себе. Россию оставив себе. Хожу я по лезвию бритвы. Здесь кровь проливают рекой. Хранят меня Ваши молитвы. Мне рано еще на покой. Мне снятся любимые внуки. Мы счастливы будем, мадам! Вернусь я из этой разлуки И Вас никому не отдам. И Вас никому не отдам. Мадам! Уже падают листья В заброшенном нашем саду. Мадам! Ваше сердце так близко! Я сделаю шаг и Войду? * * *
Запомни! Это их слеза Дождем тебе омоет щеку Следят за нами издалека С ночного неба Их глаза! Пыль на дороге — их тела, И мы По их шагаем спинам! И как обидно нестерпимы Им наши мелкие дела... * * *
О! Русская земля! Опять ты сирота Крылами бьет беда в твои просторы, В душе Обида, Боль и Пустота, А в Памяти — Обман и Приговоры. Дни окаянные расстрелов без суда От Октября по тридцать пятый год Ведет тебя от бога в никуда Жестокий "богоизбранный" народ. Безлюдели террором города: Ростов и Харьков, Ярославль, Крондштадт... И как закон — расстреливал всегда Наемный Лейбы Троцкого солдат. Истории лишали и святых Разрыли кладбища и осквернили храмы Устраивали в алтарях пустых Конюшни, туалеты, пилорамы... * * *
Сегодня правят внуки палачей Манкурты — их рабы — безродные сатрапы. Чтецы чужих, бессмысленных речей. Послушать их — мы сами виноваты. Мы сами отказались от столицы, Культуры, академии наук..? И сами разучились мы трудиться Как при царе — не покладая рук? Мы сами разоряли отчий дом? И сами шли на смерть отцы и деды? Все сами отдали, что нажито трудом? И прочили великие победы? И сами отдали Россию в кабалу Народам полуграмотным и диким? И в богадельню превратив свою страну Сам наш народ стал некогда великим? Журналы, телевиденье, газеты Пытаются внушить нам этот вздор И увести виновных от ответа. И то, что не забыт по их словам — позор. Но есть всему предел! Последняя черта. И мы сейчас у этого предела, Нам нужно покаянье, чистота, А ложь и грязь — смертельно надоела, До смуты один шаг. Где грянет первый гром? Быть может спровоцируют в столице Сыны Сиона яростный погром? Или в Эстонии наемные убийцы? В Ташкенте? Грузии? Молдавии? Литве? Стучит нам в сердце пепел наших дедов И шепчет нам, что кто—то там в Москве Россию снова по дешевке предал. И был той смуты каждый год Страшнейшим со времен Адама Торжествовал Искариот! У стен разрушенного храма. Часть 3 СМУТНОЕ ВРЕМЯ [17]
СМУТА
Андрей Боголюбский
Четвертым после Ярослава Был князь Владимир Мономах Добывший для потомков славу В походах, войнах и судах [18] Двенадцатым был киязь Андрей Любимый Богом устроитель Погостов, городов, церквей... Земли державной охранитель. И до сих пор сегодня с нами Его бессмертный Божий дар Своими дивными церквами И золотыми воротами В честь покорения булгар Он свято блюл святой закон И укреплял души твердыни Епископ был им осужден [19] И изгнан прочь За грех гордыни. А если Киев гнул свое, Внимал жидам, мутившим воду,- Андрей брал Киев на копье [20] И гнал из Киева жулье 17
Смутное время, смута — в связи с многонациональностью России и национальной терпимостью русского народа, к власти на Руси нередко приходили политические деятели и группировки, пытавшиеся проводить политику, противоречаую национальным интересам России (Лжедмитрий, Ленин, группировка Горбачева—Ельцина и т.п.). И тогда на Руси начиналась смута
18
"Судебник" Владимира Мономала послужил основой развития судебной системы России, а его завещание сыновьям "...." многие века изучались государями Руси как наставление деда — прадеда.
19
Епископ Феодор из-за разногласий с Великим князем Владимиром закрыл церкви для богослужений, за что был выслан в Киев, предан суду и казнен
20
В 1169 г. А.Б. предпринял поход на Киев, где укоренилась в то время ересь жидовствующих, разгромил его (взял на щит) и отказался княжить в нем.
21
Убийство А. Б осуществлено его слугами, тайными иудеями, с нечеловеческой жестокостью
* * *
Сегодня вновь невинной кровью
Они кропят свою Мацу
И, наслаждаясь нашей болью,
Избрали плахой колокольню
Голгофу!
Вызовом Творцу.
В ночь Воскресения, Господь!
Пришли трех мучеников души.
Кошерный нож пронзил их плоть.
Но храм души их не разрушил.
Что делать, Отче, вразуми
С певцами Торы и Талмуда,
Поклонниками Сатаны,
Кровосмешения и блуда?
* * *
С трудом восстановили мир Князья в обманутой стране И пресекли кровавый пир Как победители в войне. Они убийц судили строго И приговором их суда Запрет — благословенный Богом! Под страхом смерти навсегда Запрет жить на Руси жидам. Серебряным был назван век Прошедший после этой смуты... * * *