Немного погодя вошла дежурная сестра, намазала Наде ноги йодом, перевязала бинтами и не разрешила вставать. Девочки начали подбадривать её.

— Тебя ещё перед операцией на каталке покатают, — сказала ей Олечка.

— А операционная знаешь какая? — подхватила Варя. — Вся в кафеле, и окна такие чистые, даже кажется, что они без стёкол.

— А над операционным столом блестящий светоотражатель, — добавила Джаннат Шамхалова, — он вроде зеркала в «комнате смеха». Посмотришь в него, так себя не узнаешь. У меня в нем голова длинная была, как огурец, а туловище с футбольный мяч.

Девочки деланно засмеялись.

— Ты обязательно в это зеркало посмотри, — сказала Галя-Цибуля, может, в нём врачи в майках и трусах отразятся. Тоже смешно будет.

Надя кивнула головой, боясь, что, если скажет хоть слово, разревётся. К горлу так и подкатывали комком слёзы. Варя поняла это и быстро заговорила:

— Пройдёт два-три часа, и у тебя уже всё будет позади. Лежи с оперированными ногами и жди, когда аппараты их выпрямят. А ты… — Варя не договорила: с шумом распахнулись двери палаты и две санитарки ввезли каталку.

— Я сама могу дойти, — приподнявшись на постели, запротестовала Надя.

— Нельзя! Нельзя! — закричали одновременно няни и девочки. — Тебя ведь уже подготовили.

В предоперационной палате к Наде подошёл наркотизатор, тот самый, который приходил к ней вчера вечером, и сказал:

— Анализы у тебя хорошие, сердце здоровое. Значит, всё будет в порядке.

С Нади сняли бинты и ввезли в операционную. Она думала, что здесь будет тишина, слова нельзя сказать, а все, кто там находился, стали её подбадривать, шутили и говорили точно так же, как в обычной комнате.

«Вон и баки на металлических столиках стоят, — увидела Надя, — а врачи уже все в халатах. Наверное, раньше переоделись».

К Наде снова подошёл наркотизатор и неожиданно сказал:

— А ну-ка, отгадай мне загадку: «Каким гребешком никто не чешется?»

— Петушиным, — сообразила Надя и даже не заметила, как врач поднёс к её рту резиновую трубку. Язык у Нади стал уставать и отказался слушаться. Надя замолчала и услышала, как гулко стучит у неё в груди сердце. И ещё она услышала голос главного доктора:

— А где щётки? Почему их нет на месте?

Надя с трудом повернула голову и увидела, как главный доктор моет руки, но не в умывальнике, а около неё в тазу. Потом он поднял руки и кто-то надел на них резиновые перчатки. Все, кто находился в операционной, были в белых, как унты, башмаках, перевязанных бинтами. Говорят, что такие чехлы поглощают шум. Но главный доктор, нисколько не заботясь о тишине, сказал:

— Приступим, друзья. По местам!

Надя хотела посмотреть на врачей, но сразу куда-то провалилась и ничего больше не слышала.

…Проснулась Надя от громкого шёпота девочек. Варя, Джаннат и Олечка стояли у её кровати и ждали, когда Надя откроет глаза.

— Ну и соня ты! — весело сказала Варя.

— Храпишь, как моя бабушка, — засмеялась Олечка.

Надя попробовала улыбнуться, но вместо этого опять закрыла глаза. Не хотелось просыпаться.

— Будешь так спать, тебе муха в рот залетит.

— Тогда сразу проснёшься, — сказали ей девочки.

Надя машинально закрыла рот и подумала: «Почему она в палате, а не в операционной? Неужели ей опять ничего не сделали и привезли обратно? Никакой боли. Только ноги тяжёлые. И пить очень хочется». Надя попросила пить.

— Нельзя! — хором закричали девочки. — После наркоза нельзя.

Сестра, дежурившая у её кровати, взяла ватку, окунула её в стакан с водой и провела по Надиным губам. У Нади закружилась голова. Показалось, что в палате какой-то непонятный шум. Наде очень захотелось избавиться от него. Она даже мотнула головой. Но стало ещё хуже.

Пришёл врач-наркотизатор. Взял у Нади руку, пощупал пульс, сказал:

— Если не очень больно, уколы днем делать не проси. — И уже сестре добавил: — Только ночью сделайте, и то, если она не будет спать.

Сестра измерила Наде давление. Немного погодя ещё. Потом опять. Аппарат так и лежал на тумбочке. Надя опять попросила пить. Ей дали глотнуть через трубочку. Надя с жадностью засосала и тут же бросила, потому что её начало тошнить. Но зато стало гораздо легче. Девочки обрадовались, услышав её вздох.