– Да, похоже на то… Что ж, мистер Пеншоу, повидимому, не удосужился проинформировать меня…

Пеншоу рывком поднялся из-за стола:

– Мне надо идти.

– Нет уж, подождите – остановил его Джерсен. – И извольте присесть.

Пеншоу задумался, не зная, как поступить, затем сел на прежнее место.

– Мистер Козема, настоящим ставлю вас в известность о том, что мистер Пеншоу отныне не располагает никакими финансовыми полномочиями компании «Котзиш». Я опротестую любые платежные документы, которые вы попробуете оформить, если на них не будет моей подписи.

Козема учтиво поклонился:

– Я все прекрасно понимаю. Заверяю вас…

– Да-да. В своей непоколебимой лояльности. Идемте со мной, Пеншоу.

Оттил Пеншоу вышел вместе с Джерсеном на улицу.

– Минутку, – сказал он. – Давайте-ка присядем вон на ту скамейку.

Перейдя на противоположную сторону Аллеи, они, немного углубившись в парк, расположились на скамейке.

– Удивительный вы человек, – сказал Пеншоу. – Боюсь, как бы ваши действия не обошлись вам слишком дорого.

– Каким, интересно, образом? Пеншоу печально покачал головой:

– Не стану называть имен, но скажу, что я намерен сейчас предпринять. Через два часа почтовик фирмы «Черная Стрела» покинет Мезлен, направляясь на Садал-Зюд-четыре. Я намерен поспеть к его отправлению. Прислушайтесь к моему совету и возьмите билет на эту же посудину. Когда особа, чье имя я даже не в состоянии заставить себя произнести, обнаружит, что вы прибрали к рукам почти пять миллионов севов, которые она считает своими собственными, она поступит с вами так, что мне даже страшно подумать.

– Я удивлен тому, что вы меня предупреждаете.

Пеншоу улыбнулся:

– Я – вор, мошенник, вымогатель. Я – законченный негодяй, способный на любую подлость. Но когда не затронуты мои личные интересы, я не прочь проявить порядочность, даже благородство. Сейчас я отправляюсь в бега, охваченный паникой, поскольку этот человек спросит за все то, что сделали вы, с меня. Вы никогда больше не увидите меня, если только не присоединитесь ко мне на борту «Анваны Синтро». Если вы этого не сделаете, вас отправят в строго засекреченное местог где с живого будут долго и тщательно сдирать кожу.

– Скажите мне, где найти этого человека. Моя рука не дрогнет, если представится возможность его убить.

Пеншоу поднялся:

– Не осмеливаюсь. Кишка тонка!.. Он никогда не забывает нанесенных ему обид – вы сами убедитесь. Ни в коем случае не садитесь в такси. Каждую ночь проводите в другой гостинице. Не возвращайтесь в контору «Котзиш» – все равно для вас там нет ничего интересного. Он выбрал именно это помещение только потому, что оно соседствует с конторой Джаркоу.

– Вы отдали Джаркоу распоряжение приостановить работы?

– Мое слово ничего не стоит для Джаркоу. Скажите мне: где мы с вами встречались раньше?

– В Форт-Эйлианне, в Эстремонте и в «Кафедральной». Помните Верховного арбитра Долта?

Оттил Пеншоу возвел очи к небу:

– Прощайте.

Быстрым шагом он направился в глубь парка и вскоре скрылся между деревьями.

Меня постоянно поражает, а зачастую и умиляет, насколько по-разному относятся к богатству многочисленные народы Ойкумены.

Некоторые общества приравнивают накопительство к уголовным деяниям, другие расценивают богатство как степень благодарности общества за оказание ему ценных услуг.

Собственные мои представления в данном вопросе предельно ясны и понятны, и я абсолютно уверен в том, что мои злопыхатели с удовольствием навесят на них ярлык «упрощенчество». А разве можно ожидать чего-нибудь иного от умов незрелых, но пораженных чрезмерным самомнением? Вопли и стенания критиков мне лично только придают еще большую уверенность в собственной правоте.

В приведенном ниже обзоре путей достижения богатства я намеренно исключаю богатство преступника, ибо создание его не требует кропотливого труда, и богатство удачливого игрока, сорвавшего куш, поскольку это не более чем мишура.

Итак, рассматривая богатство как общественный феномен, необходимо отметить следующее.

1. Преимуществами, определяемыми исключительно богатством, являются роскошь и расширение пределов дозволенного. На первый взгляд может показаться, что здесь многое остается недосказанным, однако в этой краткой формуле гораздо больше глубинного смысла, чем кажется, – стоит только поглубже вникнуть в данное утверждение, не обращая внимания на лицемерный хор сторонников иных точек зрения.