Из последовавших затем реверансов Алла мало что поняла. Толстяк не слишком низко поклонился, прижал левую руку к груди, что-то пробубнил на неизвестном языке, Алмарин закатил ответную речь, Шурик снова высказался… Минут через десять дханны вроде бы закончили демонстрировать дипломатическую куртуазность и перешли к более насущным делам, в смысле, направились в столовую. Алла шла впереди, якобы указывая дорогу, а на деле распугивая встречных страшными гримасами. Со стороны они наверняка смотрелись странно — впереди хозяйка дома с напряженным лицом, за ней одетый в линялый спортивный костюм племянник бок о бок с каким-то подозрительным типом в длинном белом балахоне, повадками напоминающим гибрид недорезанного джедая и перекрасившегося в блондина Филиппа Киркорова перед выступлением.

В целом, пока что торжественный визит проходил не плохо, если не считать прилипших к окнам любопытных лиц обитателей усадьбы и чрезвычайно огорчающего Аллу намерения гостя продолжать общаться на незнакомом языке. Иными словами, подслушать не удавалось. Поэтому женщина совершенно не расстроилась, узнав после завтрака, что в дальнейшем ее присутствие на переговорах не требуется, и со спокойной душой занялась своими делами. Шурик и Алмарин все так же величаво — в смысле, Шурик менее неуклюже, чем обычно — удалились в сторону лаборатории и на какое-то время выпали из поля зрения женщины. Она с удивлением обнаружила, что постепенно начала привыкать к присутствию разного рода нечеловеческих существ и вообще стала спокойнее относиться к мысли о существовании колдовства, магии и прочих сказочных явлений. Визит проходил гладко, поэтому о высокопоставленном госте принятая подзабыла, зачиталась книжкой и вспомнила только с появлением своего тяжело дышащего господина.

— Уф, — Шурик протиснулся через двери в гостиную, плюхнулся на жалобно заскрипевший диван и облегченно выдохнул воздух. — Уехал.

— Было бы из-за чего волноваться — фыркнула Алла.

Толстяк снисходительно скосил в ее сторону один глаз, не соизволив приоткрыть второй.

— У меня теперь есть собственные должники! Наконец-то не только я хожу в долгах, как в шелках, но и кто-то другой обязан мне услугой! Причем не маленькой. Ха! Йеваул обалдеет, как узнает!

— Я до сих пор не могу поверить, — с чувством призналась Алла, — что отдала человека на откуп инопланетному чудовищу.

Шурик захихикал.

— Иномировому чудовищу. К слову сказать, он о тебе спрашивал.

— Да? И что сказал?

— Да просто — давно ли принята, чему научилась… Знаешь, как они родича потеряли?

— В каком смысле потеряли?

— В прямом, — толстяк снова ухмыльнулся. — Глава семьи всегда может посмотреть, где его потомки бродят и чем заняты. А тот молодой умник умудрился с родней разругаться, сам на себя печать отторжения наложил и из дома сбежал. По первости за ним присматривали, но потом плюнули и только сейчас, после моей весточки, всполошились. Если б смертные его убили, то, может, дханн вообще бы без вести пропал… Колдун не звонил?

— Нет.

Колдун не звонил и звонить не собирался. Он был занят важным делом — мучался сомнениями, и отвлекаться не хотел. Предмет его тяжких размышлений в данный момент развалился в глубоком кожаном кресле и с удовольствием попыхивал предложенной кубинской сигарой. Урзаловой сигарой, купить коробку которых он в недавнем прошлом не мог себе позволить. Вот, к слову сказать, очевидный плюс в сотрудничестве с демоническими силами.

— А ты уверен, что… — Урзал на мгновение задумался, подбирая выражение поточнее. — Что репертуар православной группы подходит для исполнения в кабаке?

— Не волнуйтесь, шеф! — самоуверенно улыбнулся Пашка Уральцев. — Все в ажуре. Духовный отец, который их продюсер, обещал подобрать что-нибудь про любовь, сломанные судьбы и все в таком духе.

При воспоминании о личности продюсера колдун вскочил и нервно забегал по комнате. Все-таки мир излишне тесен. Случайность или Мозг что-то замышляет? Урзал подозрительно посмотрел на безмятежно улыбающегося сатаниста, проверил у того ауру и пришел к выводу — если Пашку и используют, то в темную. Так ничего и не решив, он отпустил подчиненного восвояси.

Одним словом, день у колдуна тоже выдался неоднозначным.

Знай отец Николай о терзаниях оппонента, он наверняка усмотрел бы в этом перст Божий или как минимум воплощение пословицы «отольются кошке мышкины слезки». К сожалению, в данный момент монах слабо интересовался состоянием извечного противника — его помыслы занимали иные материи.

— Первый концерт — самый сложный, — вещал он притихшим подросткам. До шпанят наконец-то дошло, что им действительно предстоит выступать на сцене, отчего они находились в легкой прострации. — От завтрашнего выступления зависит, станут ли нас и дальше приглашать или нам придется искать другую площадку. О неудаче не может идти и речи. Сомнение есть первый шаг на пути к поражению! Ясно вам, дети мои?! Перед нами долгий и тернистый путь, но мы пройдем его и с Божьей помощью сокрушим любого, кто встанет на нашей дороге!

Мозг довольно оглядел паству и перешел к конкретике:

— Даша! С голосом все хорошо? Береги горло, холодного не пей. Максим! Инструменты в порядке? Пусть их с утра привезут, я договорюсь, где их можно сложить и настроить. Остальные репетируют, пока время есть. Боди… Брат Елпидифор, осмотри здание на предмет сюрпризов и с персоналом поговори. Просто чтобы знать, какой у них здесь обычно народ собирается.

— Я помогу, — вызвалась Света, буквально час назад вернувшаяся из Москвы. — У меня здесь брат работает, он со всеми знаком.