Не то чтобы я собиралась отправиться в этот дом немедленно. Покончив с карикатурой на Персика, я почему-то стала играть сама с собой в ассоциации.

Первое:сначала я вертела в пальцах перо чайки — то, которое я принесла из душа и воткнула рядом с ракушками.

Второе:это перо навело меня на мысли о чайке, которую я пыталась нарисовать в понедельник.

Третье:с чайки мои мысли плавно перешли к воздушным пирожным (еще бы!).

Четвертое:я стала размышлять о феях (без всяких ассоциаций) и принялась рассматривать старинную акварель над столом.

Пятое:я лениво начала делать набросок своей собственной феи (которая была не такой грациозной и легкой, как викторианская фея, а больше походила на фею из японских мультяшек двадцать первого века).

Шестое:я почему-то испытала смущение, когда в окно садового домика упала тень, — это пришла мама, чтобы повесить мою куртку на веревку. Я подумала об отпечатках лап — стиральная машина могла удалить с куртки рыжие пятна, но на ярком солнечном свете все равно можно было рассмотреть бледные следы отпечатков лап.

Седьмое:внезапно мне пришло в голову, что надо немедленно отправиться к дому Джозефов, чтобы снова попытаться проникнуть внутрь.

И вот я здесь — благодаря игре в ассоциации. Бросив рюкзак рядом с одуванчиками и наперстянками и задрав голову, я смотрю в ближайшее окно.

Несколько раз крякнув, пискнув и ухнув, я сделала какой-то невероятный кульбит, перевалилась через подоконник и упала на деревянный пол. Через пару секунд, когда глаза после яркого света привыкли к полумраку комнаты, я села и перевела дыхание. Медленно, когда полумрак постепенно рассеялся, я осмотрела большую пустую комнату — такую же большую, как спортзал в моей старой школе. Но, к моему разочарованию, здесь не было никакой мебели, никаких бархатных портьер на окнах, никаких орнаментов или картин, дающих хоть какой-то намек на историю дома и его владельцев. Единственными признаками, указывавшими на былую роскошь этого дома, служили огромный мраморный камин в конце комнаты и куски выцветших, но некогда дорогих обоев с цветочным орнаментом, свисавшие со стен. Должно быть, когда-то здесь был зал для танцев, где семейство Джозефов и их друзья вальсировали ночи напролет, дамы — в длинных развевающихся платьях, а кавалеры — все как один со шпорами и усами.

Встав с пола, я подошла к этому величественному камину, переступив через увядший венок маргариток, который, должно быть, кто-то бросил в окно. Мой взгляд привлек кусок какой-то цветной блестящей плитки, сверкнувший в очаге. Это был обломок изразца, один из многих, которые, должно быть, покрывали камин много лет назад. Фрагмент желто-зеленого цветка, сохранившийся на изразце, вызвал во мне неистребимое желание узнать, как выглядел этот камин и вообще вся комната раньше, давным-давно, когда здесь жили, любили, когда...

Внезапно, все еще погруженная в мысли, я почувствовала, как мои волосы встали дыбом. Может, это снова пробудился один из тех электрических импульсов, но я почувствовала, что больше не одна в этой комнате. Опустив кусок изразца в карман, я медленно-медленно оглянулась... и увидела крошечные цветные пучки света, порхающие в мягком облаке пыли, которое создало мое неуклюжее появление.

Может, это...

А что, если это...

Ну да, а вдруг это феи?..

Может, именно они нынешние обитатели дома Джозефов, поскольку человеческие существа не особенно хотят здесь жить?

Ох-хо-хо... Я приехала в Портбор для того, чтобы сойти здесь с ума.

— Нет никаких фей, — прошептала я себе... и феям.

Не в силах двинуться с места, я не могла придумать ни одного объяснения мерцающим пятнам света, скачущим и кружащимся по комнате, а также еле слышным мелодичным звонам, которые они производили. Буххх!!!

Этот звук явно не был похож на легкие звоны, производимые феями. Он чем-то напомнил мне удар папиной кувалды. В испуге я оглянулась и в дальнем от себя окне увидела огромную чайку, плюхнувшуюся на покрытый жестью подоконник. Она усаживалась, скребя перьями по стеклу и нагло глядя на меня.

«Аррр!» — внезапно произнесла она, закидывая голову назад.

Я почти повторила ее движение, судорожно дернув вверх подбородком, словно у меня был нервный тик, и внезапно увидела... самую необыкновенную на свете люстру. Она была просто грандиозна.Ветерок из открытых окон заставлял каждую из сотен хрустальных капелек раскачиваться и вращаться, посылая зайчики всех цветов радуги танцевать по комнате.

Ах!.. Теперь мне все стало ясно.

Значит, в доме не живут никакие феи. Но это уже не имело значения — мой небольшой запас храбрости быстро улетучивался, и я почувствовала, что пришло время уходить отсюда, пока еще какие-нибудь звоны, ухи и бухи не испугали меня до вечной гусиной кожи.

— До свидания, дом, — прошептала я, поспешно перебрасывая ноги через подоконник.

Оттолкнувшись, я спрыгнула вниз на нагретую солнцем траву.

Схватив лежавший на траве рюкзак и поспешно пробираясь через сад к ограде, я увидела впереди в высокой траве нечто, напоминавшее рыжий кошачий хвост. Но я была не в настроении задерживаться. Если это Персик, то я увижу его дома, где душераздирающие вопли моих братцев заставят всякую нечисть держаться на расстоянии.

Но сейчас я хотела лишь одного — добраться до шумного морского пляжа, угостить себя каким захочу мороженым и поразмышлять, когда я смогу стать достаточно храброй, чтобы снова посетить дом Джозефов.