Шрифт:
— А ваши слуги? Они ведь были тогда в доме?
— Они даже не знают, кто вы такой. Можно подумать, уходя, вы оставили свою визитную карточку. К тому же им было не до посетителей. В тот день в комнате для прислуги рожала моя горничная.
Лео извинился за то, что усомнился в осторожности миссис Хедли, и та благосклонно его простила. Затем он пожелал ей счастья с мистером Эйбрахамом, и бывшие любовники дружески расстались: миссис Хедли отправилась на прогулку по Бонд-стрит, а Лео вернулся в свой унылый дом в Белгрейвии. Позднее, читая письмо, в котором Бетти Янг благодарила Брайони за чудесное спасение, Лео не подумал, что автором могла оказаться служанка Женевьевы Хедли.
А ему следовало предусмотреть такую возможность. Он должен был догадаться, что причина его несчастий именно в этом.
Лео молчал, опустив глаза, сохраняя неподвижность. Его темные прямые брови сошлись в одну линию. Точеное лицо скрывала тень.
Брайони сотрясала дрожь. Ее терзал жестокий стыд, словно ее нагой выставили на обозрение толпе. Она испытывала почти такое же мучительное унижение, как в тот день, когда увидела Лео на Аппер-Беркли-стрит.
— Что вы видели? — спросил он наконец.
— Ваше лицо в зеркале.
— Вы поймали меня с поличным?
— Нет. — Лео не лежал рядом с миссис Хедли, а стоял возле кровати. Он не успел снять рубашку и сбросить с плеч подтяжки.
— Почему вы меня не остановили?
— Не остановила вас? — Никогда за все эти годы Брайони не приходило в голову, что она могла бы заявить о своем присутствии. Пожар невозможно остановить. Остается лишь бежать изо всех сил, спасаясь от пламени. — Боюсь, мне просто не хватило присутствия духа, когда все мои иллюзии разбились вдребезги.
Лео провел ладонью по лицу. В глазах его мелькнуло смущение.
— Почему вы не отменили свадьбу?
Брайони растерянно моргнула. Она множество раз задавала себе тот же вопрос, испытывая смутную неуверенность.
Она не отказалась от свадьбы, потому что считала Лео бесценным трофеем, о котором женщина в ее положении может только мечтать. И еще потому, что боялась скандала, который неминуемо разразился бы из-за расторгнутой помолвки перед самой свадьбой. Брайони убедила себя, что сможет великодушно простить Лео, что уже простила его.
Тщеславие, трусость и самообман — изъяны, о которых она прежде не подозревала в себе, — взяли над ней верх.
— Я думала, что смогу простить вас, — произнесла она. Человеку свойственно самообольщаться.
Только Брайони Аскуит не умела прощать. За всю свою жизнь она не простила никого. Ее сердце, хрупкое, подобно стеклу, легко было разбить и невозможно согнуть.
— И когда вы поняли, что не в силах меня простить? — безжизненным голосом проговорил Лео.
Брайони отвернулась. Она поняла это в первые же часы после венчания. Ее тело яростно восставало против малейшего прикосновения Лео. Но к тому времени было слишком поздно: они уже стали мужем и женой.
Стыд, ненависть к самому себе, горькое разочарование клокотали в душе Лео, грозя довести его до безумия.
Брайони снова присела на кровать. Лицо ее было бледным, как выбеленные солнцем кости.
— Миссис Хедли была вашей любовницей?
Лео покачал головой:
— Нет. Наша связь длилась всего две недели, это случилось в Каире, мне было тогда девятнадцать. А в день моего отъезда во Францию, попрощавшись с вами в больнице, я зашел в магазин канцелярских товаров. Там я и встретил миссис Хедли, это была случайность.
— И вы не смогли противостоять ее чарам. Понимаю.
Миссис Хедли тепло поздравила Лео, а затем, уже на улице, игриво подмигнула, спросив, не желает ли он в последний раз покувыркаться в постели, прежде чем стать почтенным женатым мужчиной.
Лео отказался, как отвергал и других женщин, желавших провести с ним пару приятных часов напоследок.
— Миссис Хедли не назовешь неотразимой.
— Но вы пошли с ней.
Против этого Лео нечего было возразить. Он действительно принял приглашение бывшей любовницы.
— Я поступил малодушно. Струсил.
— Вас пугала женитьба?
— Да.
— Думаете, это вас извиняет?
— Нет. Но так уж вышло.
— Очень удобно, вы не находите? Вы случайно встречаете бывшую любовницу, и на вас накатывает приступ страха.
— Нет, не так.
— А как, по-вашему, это выглядит?
— Мне кажется… наверное… я… — Лео тяжело вздохнул. Прежде он никогда в жизни не заикался. — Наверное, в глубине души я сомневался. Боялся, что принял решение слишком поспешно. Что мы с вами едва знаем друг друга и, возможно, подходим друг другу не так хорошо, как нам обоим хотелось бы.