— Тогда иди и быстрее возвращайся.

Лео снова обнял Брайони, покрыв ее лицо поцелуями.

— Попробуй отдохнуть, если тебе не помешает весь этот гвалт. Я узнаю, сможем ли мы сегодня же тронуться в путь.

Брайони попыталась было уснуть, но куда там. Неумолчный шум людских голосов доносился, казалось, отовсюду. Каждый громкий возглас заставлял ее испуганно вздрагивать, а выкрики раздавались то и дело: людям приходилось повышать голос, чтобы быть услышанными. Дважды Брайони подбегала к двери и хваталась за ручку, прежде чем успевала сообразить, что война окончена и в форту больше нет раненых, нуждающихся в ее заботе.

В конце концов она решила начать собирать вещи. «Даже если Лео не удастся договориться, чтобы нам сегодня же выделили сопровождение, — рассудила Брайони, — капитан Гиббз, так или иначе, захочет вновь занять свою комнату».

Сборы оказались недолгими: у путешественников почти не было с собой вещей, помимо одежды. После коротких поисков Брайони нашла под кроватью свой чулок, а на столе ручку Лео с гравировкой.

Собираясь положить ручку в седельную сумку Лео, она впервые заметила, что с одного бока сумка рассечена саблей. При воспоминании об отчаянном ночном бегстве и пережитом ужасе Брайони невольно задрожала. Справившись с волнением, она убрала ручку в мешочек, где Лео хранил остальные письменные принадлежности.

В просторной, почти пустой сумке лежало несколько тетрадей, одна из которых тоже пострадала — вражеская сабля едва не перерубила ее пополам. Взяв в руки изуродованную тетрадь, Брайони осторожно ее открыла. На стол выпало несколько исписанных листов, вырванных из тетради. Должно быть, это письма, о которых говорил Лео, решила Брайони. Первое письмо предназначалось крестному отцу.

«Дорогой сэр Роберт!

Хочу сообщить вам, что я снова женился. Принимая во внимание необычные обстоятельства, надеюсь, вы с уважением и любовью возьмете под свое покровительство и защиту миссис Марзден, урожденную Брайони Аскуит.

Благодаря вам моя жизнь стала неизмеримо полнее и богаче. Сожалею, что приходится прощаться так поспешно. Я уношу с собой одни лишь счастливые воспоминания.

Ваш друг и крестник,

Лео».

Во втором письме, обращенном к братьям и составленном примерно в тех же выражениях, помимо извещения о женитьбе и просьбе позаботиться о Брайони Лео прощался со всеми многочисленными племянницами и племянниками. Он также добавил к своему посланию две приписки:

«P.S. Не удивляйтесь, когда будете читать мое завещание. Я не изменил его после расторжения брака.

P.P.S. Уилл и Мэтью, я еще раз прошу у вас прощения за то, что так долго упорствовал в своем заблуждении. В слепой любви к нашему отцу я не раздумывая принял его сторону. Не могу передать, как много для меня значит, что вы никогда, ни единым словом не упрекнули меня за это».

Брайони взяла в руки третий листок и нерешительно замерла. Лео пересказал ей содержание первых двух писем и, вероятно, не стал бы возражать, что она их прочитала. Но он не упоминал о третьем письме. Брайони собралась было отложить его не читая, когда вдруг заметила, что послание адресовано ей.

«Милая Брайони,

мне хотелось бы многое вам сказать, будь у меня время, но признаюсь лишь в одном: эти последние несколько дней были самыми счастливыми в моей жизни. Благодаря вам.

От души надеюсь, что вы невредимы и в безопасности, если читаете эти строки. И что вы обретете счастье, которое я так хотел бы разделить с вами. И будете вспоминать обо мне не как о скверном, негодном муже, ибо я до самого последнего дня пытался исправиться.

Вечно ваш,

Лео».

Голос Лео доносился сквозь ставни, которые Брайони оставила приоткрытыми. «Миссис Марзден. Как можно скорее. Благодарю вас».

Брайони быстро убрала письма в сумку, встала и вытерла слезы.

— Ты уже побеседовал с генералом? — спросила она, когда Лео вошел в комнату.

— Нет, не успел с ним встретиться. Нам пришла телеграмма от Каллисты.

— От Каллисты? Сюда?

— Думаю, тебе лучше самой ее прочитать.

При виде выражения лица Лео у Брайони упало сердце. Она взяла телеграмму из его рук.

«Дорогие Брайони и Лео,

молю Бога, чтобы с вами все было благополучно. Никогда не прощу себе, если с кем-то из вас что-нибудь произойдет, поскольку известие о болезни отца было выдумкой. Но теперь обман обернулся правдой. Прошлой ночью с папой случился тяжелый удар. Доктора говорят, что приступ может повториться в любую минуту, и тогда наступит конец.