– Пока ты находился на дежурстве, тут ничего не падало, не билось?

Игорь ответил:

– Был шум за поворотом коридора. Сначала грохнуло, затем вроде кто‑то упал и взвизгнул. Мне не разрешается покидать пост, но в случае форс‑мажора можно, поэтому я пошел посмотреть.

И что же увидел Игорь?

– Хватит, – резко сказал Владимир, – будет! Это я.

Филипп Леонидович вскинул брови.

– Что ты имеешь в виду?

– Я гнобил Леонида, – буркнул Корсаков.

– С ума сошел? – почти спокойно спросил хозяин. – Белены объелся? Или мухоморов? С чего ты решил Леньку до психушки довести?

Начальник охраны сделал шаг в сторону.

– Вы не представляете, как он меня оскорблял! Постоянно твердил: «Ты чмо!»

– Леня, это правда? – спросил отец.

– Да, – ответил сын, – он урод, книг не читает, хороших фильмов не смотрит, одевается, как дед Михась из села Большие Козлы! Разве такой может жениться на Мисси?

– Что? – в один голос воскликнули супруги Верещагины.

Давно переставшие обращать внимание друг на друга муж и жена проявили трогательное единодушие.

– Ты посмел рассчитывать стать моим зятем? – зашипел Филипп Леонидович. – С ума сошел! Мисси не для тебя!

Я решила вмешаться:

– Однако вы невнимательны.

– Ничто не может ускользнуть от моего внимания, – гневно заявил хозяин дома.

– Вероятно, в бизнесе, но не дома, – возразила я. – А вот Леня заметил, что за последний год Владимир сильно изменился.

– Точно! – кивнул тот. – Раньше Корсаков был настоящим грязным барсуком. Одну рубашку по два дня таскал, костюмы носил деревенские. Надевал белые носки! Папа, оцени! Бе‑лы‑е! А к ним черные лаковые туфли! Повязывал галстук и не надевал пиджак! Клетчатый жилет сочетал с мокасинами! Одеколоном поливался, как гастарбайтер на свидание, вонял им на километр! А манеры! Ну скажите, неужели мужчина имеет право положить ногу на ногу и демонстрировать всем задранную брючину и полоску голой кожи? Ну это что, а? Хорошо хоть, Владимир не портил прилюдно воздух! Господин охранник ни разу в жизни не делал маникюр. Меня прямо переворачивало, когда видел его крестьянскую ладонь и короткие толстые пальцы с необработанными ногтями! Брр! Фу!

– Но потом Корсаков стал меняться, – остановила я метросексуала, мечтавшего попасть в фэшн‑бизнес.

– Да! – с жаром подтвердил Леня. – Рубашки у него появились приличные, костюмы в общем‑то тоже ничего. Конечно, я такие и под дулом пистолета не надену, но для охранника сойдет. Парфюм он поменял. Я, когда аромат унюхал, понял: это работа Мисси!

– И каким же образом ты догадался, что именно твоя сестра автор сей метаморфозы? – с любопытством спросила я. – Владимир мог завести девушку вне работы.

Леня радостно засмеялся.

– Я шмотки с первого взгляда узнаю. Корсаков влез в пуловеры от Джаински. Это не очень раскрученный модельер, итальянец, его вещи в Россию не поступают, но те, кто часто ездит в Италию, знают: Джаински стоит недорого, качество шмоток хорошее, а его коллекции очень похожи на те, что выпускает Армани. Если человек не профессионал, он их спутает. Сейчас объясню!

Я молча слушала заливавшегося соловьем Леонида. Наверное, Филиппу Леонидовичу следовало все же разрешить сыну поступить в Сент‑Мартинс колледж, вон как парень отлично разбирается в «ширине геометрической полоски» и «полотне особой вязки». Что мешало отцу купить «мальчику» бутик? Пусть бы тот торговал тряпками и жил счастливо! Зачем заставлять человека заниматься тем, к чему у него душа не лежит? Сколько на свете несчастных бухгалтеров, из которых могли получиться счастливые парикмахеры, и какое количество никому не нужных пианистов, грезящих о работе с компьютером?

Леня все пел и пел. Вероятно, впервые в жизни и отец, и мать, и остальные присутствующие в комнате люди внимательно слушали его, поэтому парень никак не хотел останавливаться. Он находился в центре внимания, и это ему нравилось. Леонид даже забыл о своем постоянном страхе перед отцом. Сейчас Леня играл на своем поле. Филипп Леонидович не занимается модой, а сын знает все о кутюрье и последних коллекциях, поэтому он старался изо всех сил, проводя параллель между изделиями Армани – Джаински и объясняя их различия.

Внезапно старший Верещагин стал краснеть. Я увидела признак надвигающейся опасности и быстро сказала:

– Леня, ты лучше говори по делу, не отвлекайся на детали. Значит, Владимир стал носить хорошие, но не поставляемые в Россию пуловеры, это мы поняли. И при чем тут парфюм?

Леонид потер руки.

– Ага! Отличный вопрос! Одеколон «Грит» продается исключительно в Америке, более нигде. Ну и в каком магазине охранник откопал его?

– В подарок привезли, – подсказала я.

– Точно! – обрадовался Леня. – Мисси летает и в Милан, и в Нью‑Йорк, и в Лондон, мотается по всему свету! Ну стопудово она Корсакова приодела, нарядила в свою любимую бежево‑коричневую гамму. Хотя я бы ему лучше оттенки синего предложил.