Мафей проводил взглядом друзей, покидавших зал. Жака вела за руку его невеста Тереза, тоже переселенка, но, в отличие от королевского шута, очень сдержанная и скромная. Возможно, верующие люди иначе воспринимают несчастья и вера помогает им противостоять горестям. А может, просто разница в воспитании и темпераменте. Несравненная Азиль, подруга Элмара, ненавязчиво тащила за рукав Ольгу, которая самым неподобающим образом утирала нос рукавом бального платья, норовила закурить прямо на ходу и вслух ругала хинскую злодейку словами, за которые сам принц получил бы от наставника лекцию о правилах поведения часа на полтора. Вообще сама идея наряжать Ольгу в приличное платье заранее была обречена на провал. Почему было не разрешить ей присутствовать на королевской свадьбе в мужском костюме? Победителям драконов можно простить некоторые слабости. Тем более переселенцам.

Ольга, как и Жак, появилась в этом мире недавно, но уже успела прославиться на все королевство. Мафей, вспоминая переселенцев, которыми ему случилось пополнить население страны, всегда втайне гордился тем, что именно он выдернул из лап неведомого маньяка эту во всех отношениях замечательную девицу. Не будь ее, неизвестно, как бы сложилась судьба королевской семьи да и всех подданных его кузена Шеллара. Именно под идейным руководством Ольги и благодаря ее уникальным способностям игнорировать иллюзии девушки, предназначенные в жертву дракону, смогли победить эту злобную, но очень разумную рептилию. Дракон-маг, который десять лет терроризировал две страны и которого безуспешно пытались извести множество героев (включая настоящего героя — Элмара), пал от рук тех, кто должен был стать его собственными жертвами, и этому невероятному событию до сих пор не уставали радоваться все граждане королевства Ортан. После столь знаменательных событий светское общество перестали раздражать экстравагантные наряды и не особо изысканные манеры этой странной девушки, а кое-что даже стало писком моды для многочисленных придворных.

Юный принц Мафей прислушался к затихающему в коридоре монологу Ольги, мимоходом запомнил новое слово и вернулся к невеселым размышлениям о судьбе, которую невозможно обмануть. Бедная Ольга еще не знает, почему на сегодняшнем торжестве не присутствует ее возлюбленный, думает, что просто не смог приехать или не пригласили… Да нет, пригласили бы, если бы не все те же проклятые предсказания, имеющие свойство сбываться. Но мистралийский повстанец Кантор имел несчастье тоже стать главным персонажем вещего сна. И, судя по тому, что товарищи который день не могут его найти, скорей всего, действительно попал в руки палача, хотя и был своевременно предупрежден. Правильно сказал тогда Элмар — если воина посылают на задание, отказаться он не может, даже если точно будет знать, чем все закончится. Таков путь воина. Такова Судьба. Такова Жизнь.

Тем временем в опустевшем зале остались только безутешные родственники короля и сотрудники Департамента Порядка и Безопасности, занятые сбором вещественных доказательств и составлением рапорта. Мэтр Истран что-то тихонько сказал Элмару и Кире, затем поискал глазами ученика и кивком пригласил его следовать за собой. Мафей послушно покинул укромный угол и направился к выходу, продолжая мучительно гадать, правильно ли он поступает, рассказывая о своих снах, и не его ли болтливость всему виной.

«Если Шеллар умрет, а Кантор все-таки выкрутится, — мысленно пообещал он сам себе, — я больше никогда и никому ничего не скажу. Если окажется, что принять судьбу безопаснее, чем сопротивляться, лучше ничего людям не знать и не делать себе же хуже».

Сначала Кантор увидел все те же сверкающие сапоги. Это начинало уже раздражать. Затем он повел глазами в сторону и наткнулся на дамские туфельки. Изящные туфельки на высоком каблуке, из светло-серого бархата, украшенные по бокам скромными такими камушками тысяч по шесть каждый. Из туфелек уходили куда-то вверх две стройные женские ножки в шелковых чулках. Кантор приподнял голову, по привычке исследуя эти ножки взглядом снизу вверх, и отметил про себя, что такие короткие платья позволяют себе только волшебницы. Ну, еще Ольга, но она не в счет. Если уж она уверяла, что в их мире можно спокойно выйти на улицу в том ее черном платье, едва прикрывающем самое сокровенное…

Едва он вспомнил об Ольге, сердце тут же мучительно заныло. Ведь и о ней они узнают, вот что ужаснее всего. Ребят они не найдут, Кантор и в самом деле не знал, где они сейчас, куда делись или как смылись. Амарго… где он сейчас, Кантор тоже не очень представлял себе, но ведь он знает об этом человеке столько, что по этим сведениям его легко будет найти… и вообще много лишнего. А еще он очень хорошо знает, где живет Ольга, которая ему очень дорога, и которую умный человек не преминет использовать для давления на несговорчивого товарища Кантора… хотя, впрочем, что это он ерунду городит, на кой сдалась им Ольга, сейчас эта волшебница в туфельках с брюликами просканирует его до самых печенок, доложит боссу все, что он хотел знать, а потом его просто убьют за ненадобностью… Надо же было так облажаться с этим палачом! Ведь в самом деле специалист, мать его разэтак… Наверное, всяких объектов за свою жизнь навидался, всех возможных степеней шустрости, и точно знает, что с ними делать. Табуреткой в спину запустил, сволочь, и рука не дрогнула!

— Это он? — брезгливо произнес где-то над ним низкий женский голос. — Его что, умыть не могли? Мне к нему, между прочим, руками прикасаться!

— Простите, мэтресса Джоана, — уже не властно, а как бы извиняясь, произнес голос, принадлежавший сверкающим сапогам. — Это он уже умытый так выглядит. Видите ли, до вас с ним работали другие специалисты…

— Плюшевый Тедди? — презрительно произнесла волшебница. — Оно и видно. Могли бы сразу меня пригласить.

— Нет, что вы, Тедди работает аккуратно, и на лице его работа не видна. Это ребята помяли, когда брали.

— Ладно, это не столь важно, давайте приступим. Ты, ущербное создание, прекращай пялиться на мои ноги и вставай. Не даром говорят, что все мистралийцы сексуально озабоченные. Чуть жив, а на дамские ножки вытаращился. Небось уже и в эротические фантазии ударился?

Кантор, хотя и знал, что его наглый язык никогда не доводил его до добра, все же не удержался и ответил:

— С тобой? Да иди ты! Ты, поди, еще моему прадедушке давала в позе «крестьянка на морковной грядке»…

К счастью, мэтресса Джоана оказалась дамой не очень вспыльчивой, и ему не пришлось уворачиваться от бархатной туфельки. А сапоги почему-то поленились вступиться за честь дамы, тоже к счастью.