Можно смело сказать, что даже если и были какие-то доказательства любовной связи, то советские власти скрыли этот факт. Если уж переписка Чехова с женой была подвергнута цензуре, то нечего и думать, что Советы могли бы разрешить публикацию писем или документов, раскрывающих страсть Ленина к Арманд или к кому-либо еще. А вот несоветский биограф испытывает почти непреодолимое искушение показать влюбленного Ленина. От самого имени – Инесса Арманд, – столь необычного среди всех этих Вер и Надежд, неотрывно занятых партийной работой, веяло ароматом Парижа и любовного романа. Жена Ленина вызывала у биографа вполне естественное недовольство. По этой, а может, еще по каким-то причинам он выдвинул гипотезу, что на этот раз Владимир Ильич не устоял перед искушением. Но доказательств, увы, слишком мало. Они строятся на воспоминаниях каких-то старых коммунисток о днях молодости и на том факте (это более существенное соображение), что в некоторых сохранившихся письмах, годных для публикации, Ленин обращается к Инессе на «ты». А как мы помним, он мало к кому, не считая домашних, обращался на «ты», и среди этого круга людей не было ни одной женщины. Свидетельства старых коммунисток ничего не стоят; это просто обрывки ложных слухов, вроде того, что у Ленина была дочь от Инессы, которая умерла от разрыва сердца, и прочих глупостей. Одной из этих старых коммунисток была Александра Коллонтай, сторонница свободной любви. В советский период она подвергла сомнению политику Ленина. За это была выслана им в Норвегию в качестве полпреда и торгпреда СССР. Ее воспоминания мы получили из вторых рук после ее смерти в 70-х годах. И воспоминания эти кажутся довольно подозрительными.

Имеющаяся в нашем распоряжении корреспонденция может свидетельствовать о тесных дружеских отношениях между Владимиром Ильичем и Инессой. Он поручал ей важные партийные задания, высказывал свое мнение о ее литературной работе и обсуждал книги, делился своими переживаниями. Его, безусловно, притягивала эта женщина, образованная, яркая, страстная, преданная революции. Возможно, у них был мимолетный роман, но маловероятно, чтобы это была затянувшаяся любовная связь. («В течение десяти лет она была его любовницей», – было напечатано в одном из американских журналов.) Принимая во внимание его моральные качества и нравы, царившие в революционной среде, можно утверждать, что он просто не мог бы продолжать жить с женой (и тещей), имея связь на стороне. Этические и социальные нормы революционной интеллигенции (в этом отношении Ленин был строжайшим конформистом) требовали в подобных случаях открытого, публичного разрыва отношений. Надежда Константиновна, вне всякого сомнения, продолжала бы заниматься партийной корреспонденцией, а Ленин стал бы жить с Инессой. Это было бы намного естественнее, чем затянувшийся обман жены, которую он всегда любил.

В общем, остается признать, что нам не удалось разузнать об интимной стороне ленинской натуры. Существуют вопросы гораздо более важные, чем его отношения с Инессой. В чем причина его дикой ненависти к собственному классу? Что он чувствовал, когда между 1910-м и 1912 годами политическая фортуна практически отвернулась от него? Он справился с кризисами и сомнениями и упорно продолжил путь в революцию.

В 1909 году в Москве вышел сборник статей «Вехи». его авторами были известные философы, эссеисты, литературные критики, такие, как Бердяев, Булгаков, наш старый приятель Струве, Гершензон. Сборник произвел сенсацию. Только за один год он несколько раз переиздавался и на протяжении долгого времени вызывал неизменный интерес и являлся предметом бесконечных дебатов среди интеллигенции.

Выход сборника привел Ленина в неописуемую ярость, которую нельзя объяснить только тем, что одним из автором был «главный ренегат» Струве. На этот раз Ленин был не одинок в злобных нападках. К нему присоединились социалисты и кадеты. Статьи безнравственны, они оскорбляют знаменитые традиции русского радикализма, они пытаются преуменьшить заслуги Белинского, Чернышевского. Особую остроту придавал тот факт, что большинство авторов сборника в то или иное время находились в лагере радикалов или марксистов. Теперь они проповедовали умеренность, возвращение к религии, полностью отрекались от идей и традиций русского освободительного движения. Как это все отвратительно!

«Душевный настрой молодежи является самым страшным злом нашего общества». [203]

Можно сказать, что основной темой этого сборника является искреннее раскаяние интеллигенции за свои грехи. Мы имеем возможность наблюдать за полным драматизма отходом экс-радикалов от своих прежних политических убеждений. И сегодня «Вехи» звучат удивительно современно. Пелена спала с глаз экс-коммунистов после заключения советско-германского соглашения, войны в Корее, событий 1956 года в Венгрии. Но авторы сборника не только отрекаются от прежней веры, они пытаются обнаружить причины неудовлетворенности интеллигенции окружающим миром, заставляющие их постоянно искать политико-социальную панацею. Слово «отчуждение» еще не вошло в моду, но авторов уже обвиняют в том, что они говорят об отчуждении интеллигенции. Как же так, ведь они считают царский режим национальным позором, причиной отсталости России? А православная церковь в ее нынешнем состоянии разве достойна уважения?

А если это так, то при чем здесь умонастроения молодежи? Быть революционером – значит независимо от возраста оставаться молодым. Что могут предложить ученые мужи в обмен на жизнь, полную опасностей, энтузиазма и праведного негодования? Нам следует отказаться от морализирования и признать созидательный духовный гуманизм, пишет один из авторов. На самом деле некоторые из них вернулись к вере отцов.

Появление «Вех» таило в себе опасность для революции. Первый революционный пыл угас. Ленин прекрасно понимал, что при всем их притворном покаянии эти «интеллигентские подонки» необходимы революции. Спустя годы он писал, что скандально известная книга «Вехи» пользовалась огромным успехом в либерально-буржуазном обществе, пропитанном изменническими настроениями. Демократия не отреагировала на нее должным образом. [204]

«Вехи» точно определили еще одну опасность для революционера: рост гедонизма и сексуальной распущенности в молодежной среде. Действительно, большинство студентов к моменту поступления в университет уже имели сексуальную близость, причем многие познали сексуальные отношения в юношеском возрасте. Авторы «Вех» связывали это со своего рода протестом против общества, но у Ленина был собственный взгляд на проблему. Какими убежденными моралистами были его сверстники в юности; юношеские влюбленности, сексуальные отношения, по крайней мере теоретически, отходили на второй план. Борьба за свободу была основной целью молодежи. Сексуальная распущенность на самом деле была признаком растущего индивидуализма молодежи. Затем они примутся расходовать энергию на занятия спортом или, что еще хуже, начнут делать карьеру или зарабатывать деньги? Кто теперь читает Чернышевского? В России издается в основном порнографическая литература, уныло заключил Ленин. Даже преклонение перед Толстым, усилившееся после смерти великого писателя в 1910 году, таит в себе опасность. Несмотря на гениальность, Толстой тем не менее исповедовал христианский анархизм и непротивление злу. Вся Россия, от царя до революционеров, оплакивала смерть великого писателя, и в этом Ленин усмотрел какой-то заговор. Уж не собираются ли либералы, лицемерно расхваливая Толстого, предпринять попытку оторвать русскую молодежь от революции?

Непонятная ситуация складывалась не только в среде интеллигенции и студенчества. В 1906 году Ленин возлагал большие надежды на крестьянское восстание. Он с удовлетворением отмечал, что в 1905—1906 годах пробудившиеся от вековой спячки мужики сожгли более двух тысяч помещичьих усадьб. Теперь положение изменилось. Благодаря столыпинским реформам крестьянин почувствовал себя свободным. Активная переселенческая политика решила важнейшую проблему: утолила извечную тоску крестьянина по собственной земле. По масштабам и интенсивности это напоминало заселение американского Запада. В период с 1906-го по 1910 год, признает Ленин, два с половиной миллиона крестьян отправились в Сибирь. Позволив крестьянину выйти из общины на хутора и отруба, царский министр начал формировать средний класс. Еще десять, самое большее, двадцать лет такой политики, и крестьянин поставит перед революцией и социализмом непреодолимый барьер. В чем может быть заключена для крестьян привлекательность старого призыва захватывать помещичьи земли, когда с помощью государства они получили возможность свободно выкупать помещичьи угодья?