— Отчего же, вполне правдоподобно, — сказал я. — И я докажу это, а вы отправитесь в газовую камеру вместе с Вестником Джоном, чтобы не скучать там в одиночестве.

Она медленно поднялась, дрожа всем телом. Я наблюдал за тем, как она доплелась до стойки бара и, наполнила стакан неразбавленного виски. Она выпила залпом, потом поморщилась.

— Вы знаете, где я могу найти Вестника Джона, — сказал я. — Говорите.

Она набрала побольше воздуха.

— Он снимает дом в местечке под названием Хилсайд. Станвэл Драйв, семьдесят восемь. — Она назвала телефонный номер.

— Вам лучше говорить правду, — сказал я ей. — Иначе вас ждет та камера, что я обещал Вестнику Джону, как важному свидетелю.

Она всхлипнула, размазала тушь по щекам — теперь от ее восточного вида остались лишь одни воспоминания. Потом она попыталась нацепить на лицо улыбку, и, спустя какое-то время, ей это удалось. Она медленно подошла ко мне, покачивая бедрами. Потом протянула руки и ухватила меня за плечи.

— А ты шустрый парень, лейтенант, — хрипло произнесла она. — Я бы не отказалась приятно провести с тобой время, если бы ты только поверил мне…

Ее руки соскользнули с моих плеч, потянулись к застежке на плотно облегающих ее фигуру брючках. Потом она медленно сняла их, переступила через них, сняла через голову блузу и швырнула ее на софу. Она осталась в белом бюстгальтере и узеньких трусиках — высокая, стройная, дух захватывало от одного только вида ее обнаженной фигуры.

— Ты наверное, только что сошла с обложки журнала? — я попытался скрыть свое волнение.

Улыбка не сходила с ее губ.

— Может быть, теперь ты поверишь мне? — нежно спросила она, повернувшись ко мне спиной. Потрясающее зрелище!! — Расстегни.

Я ткнул указательным пальцем в последний позвонок, чуть пониже верхнего края ее трусиков. Она подпрыгнула от неожиданности.

— Что? — спросил я. — Нервы пошаливают?

— Ты что, не хочешь помочь мне раздеться? — спросила она дрожащим голосом.

— Когда ничего другого не остается, на выручку приходит секс, — сказал я. — Наверное, он и движет миром, но я консерватор.

Я прошел к входной двери, чуть задержался и посмотрел на нее. Она стояла на том же месте, дрожа всем телом, последние следы восточного макияжа смыли слезы.

— Оденься, Пенни, — тихо сказал я. — Простынешь.

Я опустился на лифте. Надо попытаться расслабиться. Да, что ни говори, вечер выдался беспокойный. Перед глазами стояла та подкова, что Вестник Джон распрямил без особых усилий.

На следующее утро я пришел в контору рано. Женщина-монстр хмыкнула мне вслед и снова уткнулась в свои бумаги. Интересно, пьет ли она на завтрак кровь маленьких детишек?

Полник появился минут через десять. Он осуждающе посмотрел на меня.

— Вы же обещали позвонить мне, лейтенант, — с обидой в голосе произнес он.

— Я был слишком занят весь день. Как у тебя?

— Я нашел ее, — гордо заявил он. — Селма Дейвис остановилась в гостинице вчера после обеда. — В его голос снова вкралась обиженная нотка. — Я полдня просидел и прождал вашего звонка, ведь вы обещали позвонить. Протирал тут…

Предупреждающим сигналом послужил громкий шелест бумаг на столике секретарши.

— …Стул, — закончил Полник.

— Ладно, прости, дружище, — извинился я. — Так где, черт побери, остановился Селма Дейвис?

— В «Парк Отель», — сказал он. — Так, дешевенькая гостиница, лейтенант. Парка там и в помине нет.

— Ладно, — сказал я. — Поеду к ней.

— Лейтенант, вы обещали!

— Обещал! — Я удивленно посмотрел на него. — Что?

Он оглянулся на женщину за пишущей машинкой, потом, понизив голос, произнес:

— Ну, сами знаете, девочек! Вы сказали, что если я найду эту Селму Дейвис, то отправлюсь с вами и посмотрю на нее. Во всем этом деле мне приходится лишь отсиживать свой…

— Сержант? — взвизгнула секретарша.

— Не волнуйтесь, — сказал я. — Сержант хотел сказать «зад».

Мы вышли из конторы, оставив ее возмущенно причитать. Через полчаса я остановился перед входом в гостиницу, и мы направились к служащему за стойкой. Он сообщил нам, что Селма Дейвис, сняла комнату на третьем этаже. Лифт не работал, и нам пришлось тащиться наверх пешком по протертому ковровому покрытию, которое знавало лучшие дни во времена молодости Тедди Рузвельта.

Дойдя до ее комнаты, я постучался в дверь. Полник тяжело дышал мне в затылок — я надеялся, что это всего-навсего результат подъема по лестнице, а не что-нибудь другое.