И стреманулся, насторожился.

Тот сделал знак. Кир приблизился, готовый сказать, что не курит. Тот казался чуть старше, по загару похожий на альпиниста. Светлые глаза его обежали Кира.

— Такое дело, — проговорил он, — тусэ ждет, понял? Одна девчонка лишняя. Красивая, как артистка. Сечешь?

Кир сделал какое-то движение. Тот кивнул.

— Гони бабки на закуску. Не дрейфь, все чисто.

Кир вынул деньги. Холодок кольнул сердце.

Из магазина прошли переулком к подъезду белокирпичного дома, стали спускаться вниз.

«Ничего себе» — Кир снова напрягся.

Но в темноватом подвале за столом, под свисающей лампочкой, действительно, сидели три девицы и парень.

— Богатыря привел, — засмеялся «альпинист» и повернулся к Киру. — У нас тут просто, не стесняйся. Бери гитару, оттянись по полной, если хочешь. Здесь все свои.

Пока разрезалась и раскладывалась принесенная снедь, Кир огляделся.

Помещение было обширным, крылья его тонули во мраке, вдоль стен тянулись пыльные зеленые трубы. Пол был выметен и побрызган, под веником у порога виднелись сметенные в кучку окурки, пробки, старые зажигалки.

«Устроились» — подумал Кир.

Водку разливали всем поровну. Со стаканом в руке подождали селедку, ее разделывала по-домашнему, без костей, но с головкой и хвостиком, одна из девушек. Вскоре она вымыла руки и молча подсела к столу, как раз напротив Кира. Светловолосая, с пышной косой, с удивительным лицом, словно лучащимся изнутри. Астра, называли ее.

Чокнулись, усмехнулись.

— За день граненого стакана, — и деловито выпили.

Астра поморщилась, не допила.

Две другие были молодые и веселые, почему-то похожие на штукатурщиц. Ему даже понравилось, что они такие хохотушки, что их не лапают. Они были подружками тех парней.

«Альпинист» поднялся.

— Покурим? — и направился вглубь подвала вдоль теплых и пыльных труб. Остановился у темноватой ниши, образованной их изгибом. Там лежала какая-то рвань вроде гимнастических матов, прикрытых чем-то светлым, одеялом либо простыней.

— Понял?

Кир промолчал.

За столом уже разливали по второй. Он в упор посмотрел на Астру. Она сидела, поглаживая мизинцем чистый лоб.

Пары разбрелись, затихли где-то, будто пропали. Они остались наедине. Астра сидела очень прямо, опустив глаза, пальцы ее обводили на столе какой-то узор. Кир встал, прошелся, нервничая, туда и обратно, остановился за ее спиной. Помедлив, она поднялась.

Он не был ни совершенным новичком в этих дела, ни бывалым любовником. Но, идя сейчас вслед за ней, он струхнул, как младенец. Было тихо, точно в колодце, сердце его колотилось. Он не понял, как она разделась, что-то вверх, что-то вниз и забелела вся сразу…

…Учебник физики залежался на столе обложкой вверх. Кир встряхнулся. Кулаки его задубели в карманах. Откачнувшись от стены, он прошелся по квартире и прислонился лбом к холодному стеклу. Так. Эта Астра… она его поразила! Ее нежность… невозможно было ожидать! Нежность и… доверие, что ли. Кажется, он не оплошал, поберег ее. Как же теперь быть?

…В одиннадцатом часу все собрались к чаю. Наливали из побитого алюминиевого чайника, никакой еды уже не оставалось. Астра исчезла. Киром никто не интересовался, он поспешил свалить с глаз долой.

Так. Как же теперь быть? Так. Значит, к одиннадцати часам она тоже была дома, тоже приняла душ и легла в постель, пай-девочка. А завтра, как и он, сядет за парту. Он убежден, что она школьница! А вечером… Так.

Подергивая рыжеватую прядь волос, он вновь прошагал из комнаты в кухню и обратно. Собственно, почему бы и нет?… это ее личное дело. В ней какая-то тайна. Ну… вольному воля. Почему бы, собственно, и нет?

Так. Что же до него самого… он поднял стул и беззвучно поставил на ножки… то его там больше не увидят. Он не шестерка, и свои решения принимает сам. И пока не проветрятся его мозги, он метнется в бассейн на байке или рогатом. Это — что до него.

И точка.

Кир полистал учебник, нашел страницу.

«Время, которое отсчитывает покоящийся наблюдатель, отличается от времени, которое отсчитывает наблюдатель движущийся…» Лицо его менялось, он хмурился и дважды пробегал одну и ту же строчку.

Астра Романцева сидела перед открытым окном в конторе, подперев ладонями щеки. В комнату залетал ветерок, бумаги на столе, прижатые от сквозняка серой речной галечкой, тихонько шелестели. За окном, за кустами и прямыми соснами синела под обрывом широкая Кама.

Третью неделю Астра работала в геологической партии и третью же неделю собиралась духом для необычного поступка.

Минувшей весной она окончила институт. После защиты диплома пришла на работу в Московское Гидрогеологическое управление, где в течение месяца, пока разбиралась с материалами будущего объекта, сидела в комнате сотрудников производственного отдела. Одна из сотрудниц, Марина, поразила ее. Высокая, с прямыми осветленными волосами, одетая смело и со вкусом, она выделялась горделивостью осанки и властительно-насмешливым выражением глаз. Казалось, ей было известно многое такое, о чем Астра и думать не могла.