– Не всю, – серьезно ответил дедушка Алексей. – Рыбы много. А скоро станет еще больше. Мы лед пробили, воздух в воду пустили. Рыба дышать станет, икры много метать. Я еще две лунки пробил, много воздуха будет.

А ведь верно: озеро сковано льдом почти полгода, оттого рыба так и стремится к лункам, к свежему воздуху.

– Кушать пора, Авуль уже все приготовила, – позвал нас дедушка Алексей к костру.

– А рыба? – хором спросили мы.

– Пусть замерзнет. Потом в мешок сложим.

Авуль успела так много сделать, что мы с дедушкой только дивились. Во-первых, по обе стороны костра лежало по бревнышку, укрытому связками мягкого пихтового лапника. Во-вторых, над костром, нанизанные на прутья, жарились несколько некрупных щурят, а в котелке булькала уха. Правда, котелок был самый обычный – медный, а не берестяной. Хоть нам и рассказывали, как сварить суп в такой необычной и с виду совершенно к тому непригодной посуде из бересты, посмотреть было бы еще интереснее. Было еще в-третьих, но об этом мы узнали чуть позже, а пока с удовольствием расселись на бревнах-диванах и вытянули ноги к огню.

Дедушка Алексей заглянул в котелок и достал из котомки несколько берестяных коробочек. Открыл одну, взял щепотку чего-то и бросил в варево. Затем проделал то же со второй и третьей. Заметив мой взгляд, заулыбался и протянул мне одну из коробочек. Я открыла ее и увидела сушеную измельченную траву, а в нос ударил знакомый запах чеснока.

– Ты думала, раз я шаман, то колдовать стану?

– Ничего я такого не подумала, просто интересно было, казалось, что-то совершенно необычное. А тут просто чеснок.

– Не просто чеснок – таежный чеснок! Не с огорода. А сейчас смотрите в котелок, колдовство будет!

Шаман сделал серьезное лицо и извлек из очередной коробочки несколько корешков, что-то пошептал, помахал корешками в воздухе и сунул их в уху. Даже если бы Авуль не стала прятать улыбку, мы бы все равно догадались, что никакого шаманства здесь не творится. Но фокус все равно получился – бульон в котелке до этой минуты был довольно мутным от разварившейся рыбы, от уже добавленных травок. А тут на глазах стал прозрачным и приобрел невероятно красивый янтарный цвет. Да к тому же и аромат, и так невозможно вкусный, стал еще ярче и вкуснее.

– Эх, красота! – воскликнул мой дедушка.

Уже через минуту мы ели уху деревянными ложками из деревянных же мисок.

– Э, а мы такую рыбу не ловили! – воскликнул дедушка, вынимая из миски кусок стерляди.

– Не ловили, – согласился дедушка Алексей. – Авуль вчера ловила. Мы в город ехали, остановку делали, немного стерляди, немного хариуса поймали. Совсем маленький мешок. Уха из щуки не очень вкусная, когда ничего другого нет, можно кушать. А хариус и стерлядь – лучшая рыба для ухи.

Я даже не догадывалась, что могу столько съесть: две миски ухи, жаренного над костром щуренка и огромного окуня.

Мы только-только справились с ухой, когда Авуль веткой вытащила из углей четыре камня и откатила их на снег. Снег зашипел, Авуль перевернула камни, чтобы остудить их с другой стороны, и уже руками подала каждому из нас. Дедушка Алексей большим ножом ловко расколол их, и вокруг заструился такой аромат, что аппетит во мне вспыхнул с новой силой. Камни оказались обмазанными глиной и запеченными в углях крупными, едва не с локоть длиной, окунями. А аромат получился от того, что рыба была обильно приправлена пахучими травками. Есть это блюдо можно было только руками, но от этого оно казалось еще вкуснее.

А Авуль, не отставая от нас в поглощении всей этой вкуснятины, успевала еще и хозяйничать: растопила комок снега в котелке, ополоснула его и протерла все теми же пихтовыми лапками. Снова набила котелок снегом и поставила на огонь.

– Чай будет, – пояснила она.

– Алексей Тывгунаевич, – обратился дедушка к эвенку, – я вчера в суете не удосужился поинтересоваться: вы к нам в гости приехали или дело в Томске имеете?

– В гости. И дело имею. Дашенька в прошлый раз помогла мне соболей продать. Я думал-думал и решил: зачем скупщикам шкурки задаром отдавать? Сговорился с охотниками, собрали добычу, мы с Настей ее сюда привезли. Выгодно продали! Обратно тоже с товаром поедем. Кому ружье купим, кому огненные припасы. Даже зеркало просили купить. А еще доктор велел Авуль привезти, чтобы посмотреть, как раны заживают. Сказал: так хорошо ни у кого не заживают.

– Это потому, что вы и свое лекарское умение применяли? – спросил его дедушка, и эвенк хитро улыбнулся в ответ. – А не страшно вам с таким ценным грузом путешествовать?

– Не страшно. Сам умею плохих людей отваживать, глаза им отводить. Авуль тоже полезное умение имеет. Дочка, покажи друзьям.

Авуль чуть смутилась, но отказывать отцу в просьбе не стала. Сходила к нартам и принесла оттуда зачехленное ружье. Аккуратно развязала шнурки и, как большую драгоценность, вынула из чехла оружие. Впрочем, оружие и в самом деле было дорогим: пятизарядный охотничий карабин Винчестера тридцатого калибра.