Берем мемуары еще одного важного участника событий 22 июня 1941 года – наркома Военно-Морского Флота адмирала Н.Г. Кузнецова. Он пишет:

«Около 11 часов вечера зазвонил телефон. Я услышал голос маршала С.К. Тимошенко:

– Есть очень важные сведения. Зайди ко мне.

…Наши наркоматы были расположены по соседству… Через несколько минут мы уже поднимались на второй этаж небольшого особняка, где временно находился кабинет С.К. Тимошенко.

Маршал, шагая по комнате, диктовал. Генерал армии Г.К. Жуков сидел за столом и что-то писал. Перед ним лежало несколько заполненных листов большого блокнота для радиограмм. Видно, нарком обороны и начальник Генерального штаба работали довольно долго.

Семен Константинович заметил нас, остановился. Коротко, не называя источников, сказал, что считается возможным нападение Германии на нашу страну.

Жуков встал и показал нам телеграмму, которую он заготовил для пограничных округов. Помнится, она была пространной – на трех листах. В ней подробно излагалось, что нужно предпринять войскам в случае нападения гитлеровской Германии.

Пробежав текст телеграммы, я спросил:

– Разрешено ли в случае нападения применять оружие?

– Разрешено…

Позднее я узнал, что нарком обороны и начальник Генштаба были вызваны 21 июня около 17 часов к И.В. Сталину. Следовательно, уже в то время под тяжестью неопровержимых доказательств было принято решение: привести войска в полную боевую готовность и в случае нападения отражать его. Значит, все это произошло примерно за одиннадцать часов до фактического вторжения врага на нашу землю.

Не так давно мне довелось слышать от генерала армии И.В. Тюленева – в то время он командовал Московским военным округом, – что 21 июня около 2 часов дня ему позвонил И.В. Сталин и потребовал повысить боевую готовность ПВО.

Это еще раз подтверждает: во второй половине дня 21 июня И.В. Сталин признал столкновение с Германией если не неизбежным, то весьма и весьма вероятным… Очень жаль, что оставшиеся часы не были использованы с максимальной эффективностью…» Сам Н.Г. Кузнецов после посещения И.В. Сталина приказал немедленно передать всем флотам короткий сигнал тревоги, а в 23 часа 35 минут по телефону переговорил с командующим Балтийским флотом адмиралом В.Ф. Трибуцем. В журнале боевых действий Балтийского флота записано: «23 часа 37 минут. Объявлена оперативная готовность № 1». В 2 часа 40 минут все корабли и части Балтийского флота уже были в состоянии полной боевой готовности. Никто не оказался застигнутым врасплох [79] .

И еще один документ. Согласно исследованию Ю.А. Горькова, 21 июня в кабинете И.В. Сталина с 18.27 находился нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов, который и доложил о подготовке агрессии Германии. В 19.05 в этот кабинет вошли К.Е. Ворошилов, Л.П. Берия, Н.А. Вознесенский, Г.М. Маленков, Н.Г. Кузнецов, С.К. Тимошенко и пробыли там разное время. Первыми в 20.15 покинули кабинет Н.А. Вознесенский, Н.Г. Кузнецов и С.К. Тимошенко. С И.В. Сталиным оставались К.Е. Ворошилов и Л.П. Берия.

В 20.5 °C.К. Тимошенко вернулся к И.В. Сталину вместе с Г.К. Жуковым и С.М. Буденным. В 21.55 в этот кабинет также был приглашен Л.З. Мехлис. Видимо, именно тогда и была подписана директива № 1.

В 22.20 кабинет И.В. Сталина покинули Г.М. Маленков, С.К. Тимошенко, Г.К. Жуков, С.М. Буденный и Л.З. Мехлис. В кабинете вождя до 23 часов задержались В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, Л.П. Берия. После этого времени И.В. Сталин никого в своем кабинете в тот день не принимал [80] .

Таким образом, можно сделать вывод, что директива № 1 была подписана И.В. Сталиным никак не позже 22 часов 20 минут 21 июня 1941 года, то есть на два часа раньше, чем это указывает Г.К. Жуков в своих мемуарах. На первый взгляд может показаться, что это не так уж и существенно, все равно мирного времени оставалось считаные часы. Но если знать, что для того, чтобы стрелковая часть покинула свой городок, включая вывод артиллерии и вывоз основного боекомплекта боеприпасов, требуется всего один час времени, то непонятно на что истраченные Г.К. Жуковым два часа имеют огромное значение.

Наступило 22 июня 1941 года.

«Примерно в 12 часов ночи командующий Киевским округом, находившийся в своем командном пункте в Тернополе, доложил по ВЧ, что, кроме перебежчика, о котором сообщил генерал М.А. Пуркаев, в наших частях появился еще один немецкий солдат – 222-го пехотного полка 74-й пехотной дивизии, – пишет Г.К. Жуков в своих воспоминаниях. – Он переплыл речку, явился к пограничникам и сообщил, что в 4 часа немецкие войска перейдут в наступление. М. П. Кирпоносу было приказано быстрее передавать директиву в войска о приведении их в боевую готовность.

Все говорило о том, что немецкие войска выдвигаются ближе к границе. Об этом мы доложили в 0.30 минут ночи И.В. Сталину. И. В. Сталин спросил, передана ли директива в округа. Я ответил утвердительно.

После смерти И.В. Сталина появилась версия о том, что некоторые командующие и их штабы в ночь на 22 июня, ничего не подозревая, мирно спали и беззаботно веселились. Это не соответствует действительности… Мы с наркомом обороны по возвращении из Кремля неоднократно говорили по ВЧ с командующими округами Ф.И. Кузнецовым, Д.Г. Павловым, М.П. Кирпоносом и их начальниками штабов, которые находились на командных пунктах фронтов» [81] .