Жан тяжело задышал и вновь притянул меня к себе:

– Моя Тома, ты послана мне самой судьбой. Ещё там, в Тунисе, я понял, что не могу сопротивляться року. Ты несёшь в себе какую-то тайну. Ты поразила меня своим колдовским взглядом.

– Жан… – только и смогла сказать я и уткнулась в лацканы его пиджака.

Сев в машину, я посмотрела на пристёгивающегося ремнем безопасности Жана и улыбнулась:

– Жан, ты знаешь, а у нас уже давно никто не пристёгивается.

– Почему? – искренне удивился Жан.

– Не принято как-то. Гаишникам это по барабану. Я очень аккуратно вожу машину. Не бойся, не разобьёмся.

– Тома, может быть, ты и хорошо водишь машину, но ты же не можешь отвечать за других водителей. Не обижайся, но я поеду пристегнутым.

– Конечно, – улыбнулась я своему французу милой улыбкой и, наклонившись, одарила его страстным поцелуем. – Как я могу на тебя обижаться. Знаешь, будь я француженкой, приехав в Россию, тоже не смогла бы сесть в машину непристёгнутой. Увы, но действительность такова, что российские дороги оставляют желать лучшего, а наши горе-водители побили все рекорды по количеству аварий на дорогах.

– Я рад, что ты так хорошо меня понимаешь. – Жан взял меня за руку и, поднеся её к своим губам, нежно поцеловал. – У тебя хорошие духи.

– Конечно, хорошие, потому что они французские. – Я улыбнулась и завела мотор.

Я старалась не показывать внутреннюю дрожь и с каждой минутой всё больше и больше ощущала, как сильно колотило меня изнутри. Подсознательно я чувствовала, что визит Жана должен что-то поменять в наших отношениях, только я не могла понять, что именно. Мне казалось, что с его приездом должно произойти что-то важное, знаменательное и незабываемое. Хотя каждый приезд Жана и так был незабываем. Я могла рассказать о наших встречах с подробностью до минуты, смакуя все яркие события и факты и возвращаясь к своим воспоминаниям снова и снова.

Как только мы отъехали от вокзала, Жан стал смотреть в окно и озвучивать свои мысли:

– Тысяча лет. Целая тысяча лет… Это же такое событие. Даже не верится. Не двести, не триста, а именно тысяча лет. Это же так много.

– Вот если бы ты приехал на тысячелетие города, то наверняка запомнил бы это знаменательное событие на всю жизнь. Конечно, Казань – это не Париж, но у нас тоже есть много чего посмотреть, – патриотично произнесла я.

– Я смотрю, – насмешливо согласился со мной Жан и просто прилип к окну. – Тома, а почему ты не сказала мне о том, что у вас была бомбёжка? – В голосе моего возлюбленного послышались испуганные и даже истеричные нотки. – Почему ты не предупредила меня о военных действиях?

– Ты о чём?

– О том, что я не знал, что в твоём городе полнейшая разруха. Тома, как ты здесь живёшь?! Тома, как ты могла молчать?! – На лице Жана появился ужас.

Я посмотрела в окно и рассмеялась до слёз.

– Не вижу ничего смешного, – ещё больше занервничал мой француз и посмотрел в окно глазами, полными страха.

– Жан, сейчас мы проезжаем по улице Чернышевского, – давилась от смеха я. – Это далеко не единственная улица, которая так сильно тебя напугает. Это не бомбёжка. Это просто тысячелетие Казани.

– Не понимаю никакой связи.

– Ну как бы тебе объяснить. Ты просто приехал не вовремя. Сейчас всё это безобразие снесут, и ты увидишь красивые, сверкающие чистотой улицы, а может быть, даже и новые здания.

– Ты хочешь сказать, что никаких военных действий тут нет и что у вас сносят не просто дома, а целые улицы?

– Что-то типа того. Уверяю тебя, у нас очень спокойно. И дай бог, чтобы все жили в мире и согласии, так, как живут люди нашего города. Просто на тысячелетие приедет слишком много гостей, и они не должны видеть ни домов под снос, ни грязи, ни ветхих зданий. Поэтому заранее хочу предупредить тебя об этом. И не пугайся больше. Тут кругом разруха и раскопки, но всё это только для пользы дела. К празднику город будет лучше, чем на картинке.

– А почему всё это нельзя было сделать раньше? Почему что-то начинают делать только к тысячелетию?

– Потому что ты приехал в самую удивительную страну мира, в которой свои порядки и законы. У нас к праздникам знаешь, как города преображаются!

– В Париже такого нет.

– Ты не в Париже, а в России. И чтобы чувствовать себя здесь комфортно, учись, пожалуйста, ничему не удивляться. У нас сносят не только отдельные дома, но и целые кварталы. Наша страна полна сюрпризов.

– Это я понял, – кивнул Жан и после того, как мы проехали злосчастную улицу с несколькими домами под снос, немного расслабился.

Я вновь вспомнила то время, которое провела вместе с Жаном в Париже. Он снял восхитительный, с настоящим камином, номер в отеле. Вечерами мы, как заворожённые, смотрели на пламя и наслаждались уютом и теплом, исходящим от огня. Это были самые романтические вечера в моей жизни, с ароматным лесным запахом потрескивающих в камине дров.

Остановившись у гостиницы «Мираж», я одарила Жана широкой улыбкой и немного смущённо пожала плечами: