– Грейси, – он легонько взял ее за подбородок и заглянул в опечаленные черные глаза, – перестань терзаться. Леди Мак-Лайон, конечно, молода, и ей недостает опыта, но глупенькой я бы ее не назвал. Пойди к ней, поговори начистоту. И я уверен, что вы сообща разрешите эту «трудность»… Ну? Ты все еще хочешь уехать?

– Не знаю, – вздохнула Грейс. – Но ты, наверное, прав. Я, пожалуй, зайду к ней после ужина.

– Вот и умница. – Он плеснул себе еще вина. – А я, чтобы не скучать в одиночестве, посижу у костра с норманнами. Ты уж прости, милая, мне и правда нравится лорд Мак-Лайон, но, по существу, нам с ним и поговорить-то не о чем.

– Скучаешь по морю и своей команде? – с пониманием улыбнулась она. – Ну да, норманны тебе определенно ближе, чем Ивар и его придворные тайны. Конечно, иди. Только херес оставь мне! Я насилу пару бутылок у Ивара выпросила.

– Твое любимое, – не догадываясь, что слово в слово повторяет хозяина замка, сказал сэр Дэвид. – Да, что-то я им увлекся. Да и к норманнам я вино не потащу. Они такое не пьют.

– У них свое есть? – подняла бровь леди Грейс и шутливо погрозила супругу пальцем: – Смотри там, аккуратнее! Ты же знаешь, что, если переберешь крепких напитков, потом будешь храпеть всю ночь.

– А ты не выспишься и все следующее утро мне будешь это вспоминать, – весело закончил за нее лорд Кэвендиш. – Я обещаю, что буду паинькой!

Он потянулся, чтобы поставить опустевший бокал на столик, и взгляд его упал на лежащую рядом книжку:

– Бог мой, Грейси, что это?! «Истории о любви»? Ты же такое терпеть не можешь!

– Да это не мое, – сконфузилась она. – Я у Элизы стащила, ты же знаешь, она их десятками глотает. И не смейся, не смейся! Что я, хоть иногда не могу побыть глупенькой сентиментальной дамой?

– Ну почему же, – пряча улыбку, ответил он, поднимаясь с дивана. – Иногда – очень даже можешь. Только не увлекайся! А то как начнется – чувствительные рассказики, розовые чепцы, белый кот с бантиком на шее…

– Дэвид! – снова замахнулась на ехидного супруга леди Кэвендиш. – Ах ты, язва такая!

– Ухожу, ухожу, ухожу. – Развеселившийся лорд поднял руки вверх. – Пойду найду лорда Мак-Лайона. Видел у него в библиотеке интереснейшую монографию, самые крупные морские сражения былых времен. А вас, дорогая, я оставляю проливать слезы над страданиями какой-нибудь прекрасной леди Аннабель! Платок одолжить?

– Дэвид! – Она подпрыгнула на диване и с воинственным кличем запустила в хохочущего мужа злосчастной книжкой. Впрочем, тот успел ловко увернуться, и тоненький потрепанный томик только громко шлепнул по закрывшейся двери. Леди Кэвендиш сердито фыркнула и, опустив ноги на пол, подняла свое «метательное орудие». – Вот ведь балбес, – не удержавшись от улыбки, проворчала она, возвращаясь к дивану и устраиваясь на нем со всем возможным комфортом. – Ну что мне, тоже монографии штудировать? «Розовые бантики»… Лишь бы поехидничать!

Леди Грейс открыла книжку на нужной странице и взяла в свободную руку чашку с недопитым чаем. Она и вправду всей душой презирала эти «сентиментальные глупости», но иногда, под настроение, любила их полистать и тишком похихикать над некоторыми моментами. Особенно ее умиляли батальоны принцев на белых конях, армии прекрасных дам (непременно златокудрых, небесноглазых и до изумления добродетельных) и обязательная для каждой истории Великая Любовь До Гроба. Про «неизбывные страдания» вкупе с обязательными героическими подвигами во имя возлюбленной (той самой, златокудрой) можно даже и не упоминать…

Элиза, горничная леди Грейс и бессменный поставщик подобной «литературы», частенько обижалась на госпожу за ее «насмехательства», но обычно быстро прощала – после щедро выданного соверена на пару новых книжек слезливых рассказиков «про чувствительную любовь».

– Так, – бормотала леди Грейс, ища пальцем строчку, на которой остановилась. – Ага, вот… Тут про страдания как раз… – Она пробежала глазами абзац и хихикнула, натолкнувшись на фразу: «…и только одинокая слеза скатилась по его щеке…» – Боже, ну что за прелесть! Уже четвертый плакса на одну книжку!.. А этот еще на каждой странице сырость разводит… Одинокой, что немаловажно, слезой. Одним глазом он плачет, что ли? Дэвид! Дэвид, иди скорей сюда! Ты просто обязан это услышать!

Она подняла голову и прислушалась. Нет, уже далеко ушел, не дозовешься. «Ну и ладно, завтра ему прочту, – подумала она, аккуратно загибая уголок страницы, чтобы не потерять нужное место. – Ему должно понравиться. Жалко, после ужина не получится, раз уж он к норманнам собрался – раньше полуночи и не жди».

Грейс задумчиво посмотрела на весело пляшущие язычки пламени в камине. Пожалуй, после ужина у нее и у самой будет чем заняться. Дэвид во всем прав – надо обязательно поговорить с леди Мак-Лайон, чтобы не забивала себе голову ненужной ревностью. И Ивару намекнуть, чтобы прекращал крутиться рядом, а свой пыл направил бы в семейное, так сказать, русло. Хотя, судя по недавним песнопениям во дворе, он и так уже это понял. И утром еще битый час извинялся за вчерашнее недостойное поведение. Уверял, что этого больше не повторится, говорил, что прошлое было и быльем поросло, что он все понимает и тогда, в библиотеке, просто хватил лишнего… Так оно было или нет, она сама решить затруднялась. Что же их до сих пор тянет друг к другу, и тянет ли вообще?.. Многолетняя привычка, чувство собственности? Бог его знает! Чтобы во всем этом разобраться, надо сначала разобраться в себе. Леди Кэвендиш раздраженно передернула плечами – потом! Для самокопания есть ночь, а портить себе такой приятный вечер уже набившими оскомину размышлениями на тему их сложных отношений с лордом Мак-Лайоном – увольте! Грейс подложила под локоть подушку, сделала глоточек чаю и снова углубилась в чтение.