И монстр рывком сорвал гардину, бросил на пол. Солнечный свет не причинял ему ни капли неудобства. Яркий квадрат света с его тенью почти дошел до ног распятой женщины, колья удерживали её лицом к окну так, чтобы она видела, как сгорят её ноги, потом тело, руки и, наконец, голова. Медленная, чудовищная смерть. Пока соображает её мозг, она будет жить, сможет почувствовать всю боль, до последней капли.

Монстр подошел к ней, вытащил из-за широкого пояса тонкий гематитовый нож, отливающий стеклянным блеском на почти черной поверхности. Края были почти прозрачные, не из этого камня, иначе вряд ли эту вещь можно было назвать ножом. Монстр стал быстро срезать одежду с её тела, сначала штаны до колена, потом тонкие трусики, блузку и лифчик, потом он снял с женщины домашние туфли. На теле осталось лишь длинное украшение из золота и зеленоватых непрозрачных камней, которое он, наоборот, поправил.

— Вот так, так мне больше нравится…

— Ты чудовище! Когда-нибудь ты тоже испытаешь это!

— Увы, меня уже один раз сожгли, так что… Хотя я помню эти ощущения… Самому извращенному мазохисту такое и не снилось! Тебе понравится!

Проходящие мимо люди кидали на меня удивленные взгляды, в мыслях задаваясь вопросом, что же в летнюю жару под раскаленным солнцем заставляет человека одеваться в черную одежду, закрывая каждый сантиметр кожи? Почему, даже сидя в тени зонта с красочными логотипами раскрученных товаров, он не снимает черные очки?

Я же ждал кое-кого, уже довольно давно. Я медленно стянул перчатку с левой руки, осторожно выставил руку под мелкий солнечный луч, прокравшийся в маленькую дырочку в ткани. На тыльной стороне ладони под светом быстро вздулся большой волдырь, кожа покраснела и сморщилась. Я убрал руку обратно в тень, положил на колено под столом. Побрякал кусочками льда в стакане. Вздохнул.

Черный, с тонированными стеклами "мерин" подъехал совсем близко к тротуару, задняя дверца распахнулась. Я придавил две банкноты пустым стаканом, поднялся, взял в руки небольшую спортивную сумку, закинул лямку на плечо. От тени зонта да машины было метра полтора открытого пространства, залитого солнцем. Я глубоко вздохнул, закрыл лицо длинными белесыми волосами, и направился к машине. Свет пару раз скользнул по шее и кончику носа, но особого вреда не принес, даже волдыри не вздулись. Удобно устроившись на кожаном сидении, я захлопнул дверцу, и машина плавно тронулась вперед.

— Не понимаю, почему ты не согласился встретиться у тебя? Почему днем? Нравится играть с огнем? — спросила блондинка, сидящая рядом. Она даже не взглянула на него, продолжая разглядывать улицы через темное стекло.

— Элементарная конспирация, знаешь ли, — ответил я, стянул очки. Блондинка наконец-то повернулась ко мне лицом.

Подобной красотой обладают только рисованные принцессы в мультфильмах Диснея, но женщину по-другому описать было невозможно. Каждая черточка прекрасного лица входила в гармонию с другими, черно-синие глаза с интересом изучали его лицо. Длинные локоны были собраны на затылке, спадали на плечи. Ярко-красные губы замерли в едва заметной полуулыбке. Тонкая рука с массой украшений отстукивала пальчиком неведомый ритм по обивке сидения.

Блондинка вздохнула.

— Элизар, я думаю, ты должен пойти со мной.

— Да неужели? С чего бы это вдруг?

— Эстель не сказала мне, но я догадываюсь… Она просила тебя придти, она знает что-то…

— Нет.

— Элизар, прошу, пожалуйста! — блондинка схватила меня за плечи, прижала щекой к груди. Потом стала наглаживать по голове, как раздраженная хозяйка — щенка. — Элизар, ради бога, это действительно важно!

— Нет. Останови машину, — обратился я к шаферу.

— Не-ет! — почти завизжала блондинка и вцепилась в меня ногтями. — Элизар, пожалуйста! Эстель приказала мне уговорить тебя любой ценой! Элизар, я не знаю, почему она не послала охотников! Она вправду хочет с тобой просто поговорить! Элизар, я тебя умоляю…

— Милая и глупая моя женщина, — вздохнул я и оторвал руки женщины от себя. — Я никогда и ни в чем не отказываю тебе, но я не собираюсь пресмыкаться перед Эстель. Она раз и навсегда потеряла мо уважение.

— Элизар, просто приди и выслушай.

— Послушай, вернешься к Эстель, скажешь, что не смогла меня уговорить, но я просил передать, что если она причинит тебе хоть малейший вред, я её убью, и мне плевать, что город останется без князя! Она знает, что я не шучу.

— Элизар…

— Нет…

— Пожалуйста…

— Нет, и не смотри на меня так, я этого не выношу! Ладно, я подумаю над тем, что ты сказала! Но в особняк княжны я даже тенью не сунусь! И это мое окончательное слово. И теперь я могу идти? У меня есть дела, довольно прибыльный контракт.

— Ты не зайдешь домой?

— Нет, я же уже сказал.

— Твой отец будет в ярости.

— Что ж, у каждого свои минусы. Мне нечего делать дома, и на днях я покину город.

— Надолго?

— Как получится. От меня ничего не зависит.

— Удачи тебе.

Я выбрался из машины, на прощание приложив указательный и средний палец правой руки к губам, аккуратно прикрыл дверцу автомобиля, нырнул в тень ближайшего дома. По этой стороне улицы солнца не было, и я мог не опасаться за свою жизнь. Я неспешно зашагал к перекрестку.

Зря я согласился с ней встретиться, она прекрасно знает мои слабости. Но вот гадость, Эстель что, правда больше не горит желанием заполучить мою голову? Или это просто такая изящная ловушка? Стоит ли идти в самом деле? Насколько я помню, должно случиться что-то из ряда вон выходящее, чтобы Эстель пожелала "поговорить" со мной. Шутка ли, несколько десятков вампиров пущены по моему следу, охотятся за мной уже лет семь, не меньше, я в серьез намеревался своим поведением довести княжну до белого каления. Она так смешно топает ножками, когда злиться!