Еще один тихонько подполз поближе, видимо, намереваясь оттащить своего поверженного товарища. Однако, приблизившись к корчившемуся неудачнику, он, вместо того чтобы помочь, взлетел над ним в воздух и в прыжке попытался достать ногой человека в повязке. Но тот снова парировал удар, выбросив вперед руку и ухватив нападавшего за ногу. Резко дернув, коротышка швырнул несчастного головой о землю.

В этот момент человек с мечом, который, оказывается, лишь притворялся, перекатившись, попытался нанести жестокий рубящий удар по ноге жертвы. Коротышка взвился, перепрыгнул через просвистевший в воздухе меч и двинул пяткой прямо в физиономию нападавшему. Последний опрокинулся навзничь и остался лежать неподвижно, из обеих ноздрей струйками текла кровь.

Не отрывая глаз от экрана, Тидуэл окликнул Клэнси. Тот вскочил, бессмысленно тараща спросонья глаза. Горы папок обрушились на пол.

— Что такое, Стив?

— Слушай, как они это делают? Клэнси повернул голову и вгляделся в экран. Теперь уже трое атаковали коротышку одновременно: один с топором, остальные наносили удары руками и ногами. Человек с завязанными глазами парировал удары, ставил блоки и делал выпады, не выказывая никаких признаков беспокойства или волнения по поводу того, что смерть буквально ходит рядом.

— О, это древнее упражнение школы воинских искусств — работать с завязанными глазами. Считается, что если ты лишился одного из пяти чувств, в данном случае зрения, то остальные четыре непременно должны развиваться и обостряться, компенсируя утраченное. Так что, тренируясь с завязанными глазами, ты развиваешь в себе остальные возможности организма, на самом деле не лишаясь ничего.

— А ты делал такое раньше? Клэнси мотнул головой. Он уже почти пришел в себя.

— Сам — нет. Но видел что-то похожее пару раз, правда, не на таком уровне. Эти ребята молодцы, говорю тебе, они просто настоящий класс.

— А кто это — с повязкой? Клэнси порылся в папках.

— Вот он. Его зовут Аки. Не буду перечислять тебе все его черные пояса, я просто не в состоянии выговорить половину их названий. Он один из первых. Из основателей школ воинских искусств, которые расцвели после того, как один из здешних писателей попытался вернуть армию к старым традициям и совершил харакири, когда его осмеяли.

Тидуэл покачал головой.

— Сколько же человек пришло в отряд из таких школ?

— Процентов девяносто пять. Я все-таки не могу постичь, как дзайбацу сумели предвидеть такой поворот событий и начали спонсирование подобных школ. Ведь это было двадцать лет назад.

— Наглядный пример того, какого совершенства можно достигнуть, тренируясь шесть дней в неделю в течение двадцати лет. Ты знаешь, что некоторых из них родители воспитывали в воинских школах с самого рождения? Что они начинали тренироваться с оружием и без оружия, как только становились на ноги?

— Да, я это уже усвоил. Кстати, я тебе показывал результаты сегодняшней тренировки на стрельбище?

— Нет уж, уволь.

Но Клэнси уже спрыгнул с дивана, чтобы взять свой кейс.

— Сегодня они стреляли из «спрингфилдов», — обернувшись, сообщил он через плечо. — Старая модель, с затворами. Дистанция пятьсот метров.

Тидуэл вздохнул. Эти отчеты со стрельбища душу из него вынимали, но, когда Клэнси садится на своего любимого конька, его невозможно остановить.

— Вот, гляди. Это худшие десять результатов. — Клэнси помахал пачкой фотографий перед носом Тидуэла. На каждом фото была запечатлена мишень в виде человеческой фигуры с маленькой рваной дыркой посередине груди. — Это тебе не одиночный огонь, когда нетрудно попасть в ту же дырку. К тому же это худшие из результатов.

— Они что, стреляют очередями по пять патронов?

Клэнси фыркнул.

— Да Кумо просто не позволил бы им другого.

— Из какой позиции?

— Из положения лежа без упора. Карандашом отмечен сектор поражения на четыреста метров. Тидуэл снова покачал головой.

— Честно, Клэнси, я никогда не видел ничего подобного. Любой из этих парней мог бы спокойно положить нас обоих на лопатки одной рукой. Даже… — Он ткнул пальцем в фигуру на экране. — Даже с завязанными глазами.

Между тем на экране еще один нападающий, держась на расстоянии, попытался достать Аки копьем. Результат был столь же плачевным для атакующего.

Клэнси схватил бокал Тидуэла и отхлебнул.

— И ты все еще стоишь на своем? Что мы должны отложить вступление в войну на два месяца?

— Послушай, Клэнси…

— Я не спорю. Я просто уточняю.

— Они еще не готовы. Они пока просто сборище одиночек. Хорошо тренированная толпа все равно толпа.

— А что говорит Кумо? Ведь ты оспариваешь его мнение.

— Он думал о новом «сверхоружии», когда назначал эту дату. Он с рождения привык считать войну сражением индивидуалов. Его так учили.