Потом начали распределять нас по должностям. Этот труд взял на себя предцехкома (председатель цехового комитета).

— Товарищи! Мы должны распределить вас по вашим способностям и силам. Кто из вас умеет работать с лошадьми, должность будет — углевоз. Встаньте, пожалуйста.

Мы все встали, так как все ребята знали как работать с лошадьми.

— Садитесь, вы меня не поняли. Я хочу узнать, кто особенно любит лошадей, прошу встать.

Нас встало трое.

— Вот ты, как твое имя?

— Грыць.

— Чем ты докажешь, что ты любишь лошадей?

Я сначала растерялся, а потом как выпалил:

— Да я всех жеребят в колхозе перецеловал.

В зале такой шум и смех поднялись, как будто клоун на сцену вышел. Смотрю, начальство тоже хохочет. Стою, что делать? Смех резко умолк. Парторг продолжает:

— Ну что ж, Грыць. Целоваться, может, ты и научился, но на должность углевоза ты не подходишь. На подводу уголь надо нагружать и разгружать, а силенок у тебя маловато. Нужны крепкие ребята.

Отобрали человек пятнадцать.

— Следующая должность: кочегары «Гофманских» печей и кочегары «Периодических» печей.

Я больше не поднимался. Думаю себе: «Что это они из нас посмешище устроили. Должностные лица — это те, которые сидят вверху, значит, имеют должность. А которые сидят внизу, это рабочие, а которые сидят еще ниже — колхозники. А вот кочегары «Гофманские» и «Периодические» — о таких еще не слыхал. «Периодические», наверное, лучше. Можно периодически работать и периодически сидеть. Вот бы попасть в «периодические».

Идут по залу и записывают. Подходят ко мне.

— Фамилия?

— Зинченко Грыць.

— Теперь ты будешь не Грыць, а кочегар Зинченко Григорий.

Здесь я переспросил.

— Периодический?

— У тебя отца звать «Период»?

— Нет, Василий.

— Значит, Васильевич.

Так я стал кочегаром периодических печей.

— Следующая должность — загрузчики. Они же и выгрузчики. На эту должность нам нужны люди сильные.

Слушаю дальше. Разгрузчикам придется работать внутри самой печи, при температуре двести градусов по Цельсию. «Ничего себе, — думаю — вода кипит при температуре сто градусов, а то — двести».

Продолжает предцехкома:

— Этому ремеслу вас быстро обучат. И ни один из вас не сварится. Вам выдадут спецодежду — фуфайку и штаны ватные. Эта спецодежда будет вас предохранять от ожогов. Но сразу предупреждаю, чтоб одежда была сухая. Правда, были случаи, когда вата загоралась и рабочие получали ожоги. Но техника идет вперед. Сейчас шьют несгораемую одежду.

Мне стало почему-то страшно. Думаю: «Куда я попал?» Давали еще какие-то должности, но я больше не слушал. Потом объявили: «Сегодня суббота. Завтра выходной день. В понедельник вас отведут на ваши рабочие места и начнутся занятия. Завод работает в три смены, по восемь часов, шесть дней в неделю. Теперь все на обед в столовую. Даем сегодня дополнительный выходной».

Все встали и ушли. На душе у меня стало так печально и тревожно. С этого времени жизнь меня закаляла как сталь, научила быть и выносливым и отважным.

Первый день занятий. Выдали нам спецодежду и повели по цехам. Мой цех очень большой. Здесь были четыре «Периодические» печи и несколько вагонов стояли под выгрузку угля. В цеху запах напомнил мне колхозную кузницу, только там было чисто, а здесь как на угольной шахте, которую я не видел, но представлял.

Меня подвели к одному рабочему.

— Вот, Тимофей, это твой ученик. Учи и наблюдай за ним.

Ну вот, думаю, опять новости. «Учи» — это понятно. А «наблюдай», что-то похоже на шпионов. Надо быть осторожным. Помню, у нас в прошлом году посадили одного за какую-то политику. Конюхом работал в колхозе. Еще молодой, трое деток имел. Жена его Паша так и не знает, куда его дели. Посадили его в машину и увезли. Сначала говорили, повезли в район награждать новой фуфайкой. Начальство увидело, что его фуфайка вся изорвана, вот и дадут новую. А шутник был. Свадьбы без него не обходились, кто шутками народ будет веселить? Домой его больше не пустили. Люди говорят, посадили за болтовню. А случилось это так.

Заходит он однажды в магазин. Людей полно, ожидают хлеб, должны подвезти. Обращается к продавцу:

— Хозяин, дай мне вожжи.

«И зачем это ему вожди?» — подумал продавец.

— Сейчас, сейчас, Иванушка. Тебя что, сам председатель колхоза Иван Иваныч прислал? Ты в контору их понесешь или в сельсовет?

— Да нет. Прямо в конюшню оттарабаню.

Продавец посмотрел на него и решил, что вышел указ вешать портреты вождей даже в конюшнях.

— Выбирай. Это гений Ленин, Ильич.