– Там есть еще одно платье такого же фасона, - продолжала Дарель, - и туфли подходящего цвета, а еще браслеты из чистого золота и янтарное ожерелье. Все это было связано в узел. Ты отдашь их Корлисс, Ройс? Ей, несомненно, понравятся такие богатые подарки. Если же нет, то я бы сама от них не отказалась. Но в любом случае платья следует немного переделать. Нужно будет пришить к ним рукава, но для этого вполне хватит той материи, которую придется срезать с подола. Эти платья слишком длинные, ты сам видишь. Надо думать, норвежские женщины отличаются гигантским ростом, судя по длине их платьев.

Ройс задумчиво смотрел на складки материи, лежавшие на полу у ног Дарель. Ей пришлось бы отрезать от подола по меньшей мере полфута, чтобы платье стало ей впору.

– Отнеси их в мою спальню, кузина.

– Ты не хочешь, чтобы я перешила их?
– разочарованно спросила Дарель.

– Нет, пока не нужно.

Не успела Дарель уйти, как взгляд Ройса устремился в дальний конец зала, в сторону кухни, и остановился на Кристен. Она стояла, низко склонив голову над рабочим столом, и все равно при этом на добрых полфута возвышалась над остальными женщинами. Одежда, выданная ей, была слишком коротка и узка для ее высокой, стройной фигуры и сковывала движения.

– О чем это ты задумался, кузен?
– подозрительно спросил Олден, увидев, куда направлен его взгляд.

– О том, что эти платья принадлежат моей прелестной новой рабыне, - ответил Ройс, не сводя глаз с Кристен.

– Послушай, ты это серьезно?
– с удивлением спросил Олден.
– Но в таком случае, при столь богатом гардеробе она не может быть простой девкой. Такого роскошного бархата, как этот, нет даже у нашей королевы. Да одни только жемчуга стоят целое состояние!

Ройс перевел взгляд на Олдена, и выражение его лица было уже не таким напряженным, но все еще озабоченным.

– Полагаю, ты действительно прав, и я намерен еще до наступления вечера окончательно прояснить этот вопрос.

– Как? Спросив у нее, не ей ли принадлежат эти платья? Она в любом случае ответит утвердительно - разве женщина сможет устоять перед такой роскошью, тем более если ее слова некому опровергнуть?

– Увидим.

Ройс сказал это так зловеще, что Олдену на секунду стало жаль эту норвежскую девушку, когда он попытался представить, к каким крайним мерам собирается прибегнуть его кузен, чтобы добиться правды. Но он решил, что ему лучше ничего не знать об этом.

С работой на сегодня было покончено, и Кристен уже предвкушала, как с удовольствием рухнет на свой тюфяк. Изнуряющая жара довела ее сегодня до полного изнеможения, к тому же ее на весь день приковывали возле горящего очага, куда не долетало ни малейшего дуновения ветерка.

Она чуть было не расцеловала Иду, когда та нагнулась, чтобы снять с нее новую дополнительную цепь, добавившуюся к ее кандалам. Но она сдержала свой порыв, потому что Ида все еще дулась на нее за те резкие слова, которые вырвались у нее накануне. Кристен извинилась перед ней в тот же день, но старую женщину было не так-то легко умиротворить. Из-за этого Кристен было еще тяжелее, потому что Ида была единственной, с кем она могла откровенно поговорить. Прошедший день показался девушке отчаянно скучным, потому что на все попытки обратиться к ней Ида отвечала ледяным молчанием.

К удивлению Кристен, Ида направилась совсем не в сторону лестницы, ведущей наверх в ее комнатку. Она коротко сообщила ей, что они идут в умывальную. Несмотря на усталость, Кристен не пришло в голову возражать. С тех пор как ее перевели в дом, она мылась всего один раз. Она знала, что и Дарель и Ройс часто принимают ванну в течение недели, но слуги обычно мылись редко. И Кристен, с детства приученной к чистоте, не хватало той воды, которую ей ежедневно приносили в небольшом сосуде, чтобы она могла обтереться мокрой губкой.

Одна мысль о предстоящем купании подняла ее настроение. Но ей следовало поторопиться, потому что возле умывальной комнаты уже собрались другие слуги, чтобы воспользоваться той же ванной. Однако она должна была мыться первой, и в этом было существенное отличие. Вода была чистой и на этот раз теплой, и в маленькой комнатке, кроме Кристен, осталась одна лишь Ида.

Пока Кристен плескалась в ванне и мыла голову, Ида выстирала ее одежду и предложила Кристен вместо этого надеть на ночь нечто вроде длинного прямоугольника из серой грубой шерсти с круглым отверстием для головы. Кристен завернулась в него, как могла, и подпоясалась, но, как обычно, это одеяние оказалось слишком коротким для нее. Под ним на ней ничего не было, и Кристен чувствовала себя совершенно голой. Но когда Ида дала ей эту накидку, которая даже не была сшита по бокам, Кристен не стала протестовать, рассчитывая, что сразу же направится к себе в комнату.

Но она ошиблась в своих предположениях. Наверху Ида потащила ее вперед за собой, мимо ее комнаты, расположенной у самой лестницы, и дальше по коридору до самого конца, туда, где находилась спальня Ройса. Кристен настороженно отступила.

– В чем дело?
– спросила она, когда Ида постучала в дверь.

Ида не удостоила ее даже взгляда и лишь пожала плечами.

– Я выполняю то, что мне приказывают. Мне не объясняют, зачем это нужно.

– Он сказал, что хочет меня видеть?

– Он велел мне привести тебя к нему. И я привела.