Ройс раздраженно прищелкнул языком. Что толку теперь казниться? Дело сделано, и он не был готов еще забыть обо всем случившемся. Ему было мало один раз поддаться своему ненасытному желанию. Он все еще хотел ее. А сопротивляться теперь - это все равно, что отрезать себе руку после того, как поранил пальцы. Это означало бы причинить себе бессмысленную, ненужную боль. Даже в этот самый момент он страстно желал ее. И он не будил ее лишь по той причине, что знал - он сможет заняться с ней любовью позже, в любое время, когда пожелает.

Ему кружило голову сознание того, что эта женщина находится в полной его власти. Пленница имела даже меньше прав, чем бритты, рожденные в рабстве, или свободные люди, попавшие в рабство в качестве наказания за совершенные ими преступления или за то, что не смогли заплатить штраф или компенсацию за нанесенный ими ущерб. Церковь сурово наказывала тех, кто плохо обращался с этими рабами-христианами. Тех, кто попал в рабство за преступления, через год могли даже освободить, если их родственники согласятся внести за них выкуп. Рожденные рабами могли купить себе свободу. Им также позволялось в свободное время продавать продукты своего труда. Но вражеские пленники - это совсем другое дело. За них могли назначить выкуп, их могли продать или убить. Право решать это принадлежало лишь их хозяину.

Это отдавало Кристен в его полное распоряжение, она принадлежала только ему, так же, как если бы была его женой. Он мог брать ее в любое время, в любом месте, и она не имела права отказывать ему. Но ему доставляло еще больше удовольствия знать, что его страсть не вызывала у нее отвращения, что она наслаждалась его телом так же, как и он наслаждался ею.

Если он будет продолжать думать об этом, то все-таки разбудит ее. Он и так не удержался и нежно сжал в ладони ее грудь, прежде чем встать с постели. Кристен улыбнулась во сне, а Ройс улыбнулся, увидев ее реакцию.

Проклятье, она пробудила в нем такие восхитительные ощущения! Интересно, понимала ли она сама, как это необычно для женщины с такой радостью предаваться чувственным восторгам. До этого он не встречал ни одной, кого можно было бы довести до такого экстаза, и притом с такой легкостью.

День будет замечательный, одевшись, решил Ройс и направился вниз. И даже неприятности с пленниками не омрачали его приподнятого настроения.

Он нашел викингов во дворе, где их согнали в кучу перед сараем, построенным для них. Уэйт не стал отправлять их на работу, дожидаясь прихода господина. Но Ройс сразу же отпустил их под присмотром Лаймана, задержав одного лишь Торольфа, который был явно чем-то обеспокоен, и по тому взгляду, который юноша бросил на него, Ройс понял, что это беспокойство как-то связано с ним самим. Он кивком указал Торольфу на сарай, где они могли бы поговорить без помех.

– Мне сказали, что сегодня утром вы подрались между собой. Ты не хочешь сказать мне, из-за чего, Торольф?

Торольф принялся взволнованно ходить взад-вперед, громыхая своими цепями.

– Что? А, это!
– Небрежным взмахом руки он дал понять, что это не заслуживает внимания.
– Ерунда. Бьярни рассердил Оутера своими шутками.
– При этих словах он подошел ближе и, прищурившись, посмотрел прямо в глаза Ройсу.
– Относительно тебя и Кристен.

Услышав это, Ройс задумался. Он сомневался, что когда-либо узнает, о чем конкретно шла речь.

– Должен ли я понять это так, что тебе тоже не понравились шутки Бьярни?

– Да. Слишком давно не видели Кристен.

Хочу поговорить с ней…, пожалуйста.

Ройс нахмурился, представляя, чего стоило этому гордому, сильному викингу произнести это слово. Его слова пробудили в нем самые разные подозрения. Он часто видел, что именно этот человек больше всех опекал Кристен, когда ее еще считали мальчиком. Он утверждал, что всего лишь друг ей. Но было ли это правдой?

– Торольф, как давно ты знаешь Кристен?

– Всю жизнь. Мы соседи. Детьми вместе купались, катались верхом, охотились. Моя сестра Тайра и Кристен очень, очень дружат.

– Значит, она всего лишь близкая подруга твоей сестры, и тем не менее ты как будто взял на себя ответственность за нее. Почему?
– Торольф молчал. Ройс обошел его и встал у него за спиной.
– Потому, что ее брат убит, или она значит для тебя больше, чем просто друг?

Торольф повернулся и взглянул ему в лицо.

– Говори медленнее, сакс. Или, лучше, позови Кристен, пусть она переведет.

– О, очень хитрый ход, - насмешливо сказал Ройс.
– Но я думаю, не стоит этого делать. Она отлично прижилась в моем доме, и не стоит расстраивать ее напоминанием о вашем затруднительном положении. Она не скажет ничего, что не мог бы сообщить тебе я. Она хорошо себя чувствует и не перегружена работой. Как видишь, нет причин беспокоиться о ней.

– Это ты так говоришь. Хочу, чтобы она сама сказала.

Ройс покачал головой.

– Если это все, о чем ты хотел со мной поговорить… - Он направился к двери.