Сердце Лорел было готово выскочить из груди, ее охватило смятение. Ей хотелось броситься в объятия Эйдана и уступить любому искушению… поцеловать его, довериться ему.

Но рассказать ему правду? Какую? Что реально произошло при встрече с незнакомцем и что создало ее воображение? Так как он говорил по-французски, под ее подозрения сразу же попал ученый Клод Руссо. Но нет, этот человек не носил очков; его лицо не было похоже на лицо Руссо, и его фигура выглядела мощнее.

Нет, это не мог быть Руссо.

А теперь она думала, что, возможно, возбуждение незнакомца объяснялось тем, что он потерял дорогу, и когда его попытка заговорить с Лорел кончилась непониманием, это вызвало у него раздражение.

Под влиянием оперы с ее темами убийства и мести призраков было неудивительно, что ей чудилась угроза там, где ее не было. А имя, которое он называл, — Симона де Валентин? Вероятно, она здесь тоже неправильно поняла то, что услышала. Своим французским языком она не могла похвастать.

— Так что же, Лорел? — спросил Эйдан, ласково поглаживая ее щеку. Но его пальцы твердо держали ее подбородок. Казалось, он приготовился ждать ответа всю ночь, не позволяя проигнорировать свой вопрос.

— Там… был незнакомец.

Он испугал ее, придвинувшись ближе и сильнее сжав ее подбородок.

— Он напал на вас? Оскорбил? Расскажите, что произошло.

Неожиданная ярость, которую она увидела в его глазах, испугала ее. А губы сжались и побледнели.

— Он ничего не сделал, — поспешила она его заверить.

Эйдан посмотрел на нее долгим пронзительным взглядом, затем смягчился. Опустил руку.

— Но он должен был что-то совершить, чтобы привести вас в такое смятение.

Она покачала головой, стараясь как можно точнее вспомнить, что действительно произошло и почему этот небольшой эпизод вызвал в ее памяти ужасные образы повторявшихся ночных кошмаров.

— На нем был плащ с капюшоном, и я плохо его видела. По-моему, могло случиться, что и он заблудился. Мужчина казался расстроенным, но когда обратился ко мне, я не поняла ни слова.

— Почему?

— Он говорил по-французски. Я в детстве не учила этот язык.

— Тогда что же случилось?

Она старалась вспомнить. Звук чьих-то шагов заставил незнакомца поспешно скрыться. А минутой позднее Эйдан шепотом произнес ее имя.

— К счастью, ничего, вы вовремя подоспели, — сказала она, неожиданно поверив в то, что, когда бы он ни был ей нужен, Эйдан каким-то непостижимым образом появится и спасет ее. Как сделал в тот день в Лондоне.

Он несколько минут пристально смотрел на нее, остановив на мгновение взгляд на ее губах, затем на тяжело дышавшей груди. Лорел упивалась его запахом. Его вкусом. Ее губы горели от следа, оставленного его поцелуями.

Он поднял руку и пальцем провел по золотой цепочке, висевшей у нее на шее. При его горячем прикосновении к ее коже ее сердце забилось, словно птица в клетке, соски напряглись в ожидании ласки.

— Пойдемте, — тихо произнес он. — Нам лучше вернуться, пока не начались разговоры. Пока мы еще не дали им повода говорить о нас.

От этих слов у нее закружилась голова, и ей стало немного страшно… Она боялась, что у нее не хватит сил устоять перед искушением. И неохотно вернулась в ложу леди Девонли.

На следующее утро она встала рано, надела платье для прогулок и вышла из дома, в котором снимала квартиру. Потом направилась по обсаженной деревьями Эбби-Грин на Столл-стрит. Там она наняла карету до Милсом-стрит, чтобы отыскать там кондитерскую, которую накануне ей рекомендовала леди Девонли. Она хотела купить вкусные марципановые пирожные, какие подавались в театре, чтобы отвезти их Мелинде. Перед тем как отправиться к графине, она побывала на ленче в доме лорда и леди Девонли. Там должен был присутствовать и Джордж Фицкларенс, и после вчерашнего Лорел была уверена, что сумеет получить больше сведений о его деятельности. Виктория была права: этот человек был очень чувствителен к лести. Если повезет, Лорел могла бы даже убедить его сознаться, что он сделал с пропавшими бумагами.

Она надеялась, что сегодня к ним присоединятся какие-то люди, о которых он упоминал накануне. «Сторонники "нового века"». Что же они собой представляют? Все в ней затрепетало при мысли, что она запутается в этом деле.

Солнечный свет бил ей в глаза. Она почти всю ночь ворочалась в постели, ее преследовали кошмары, а все началось с того, что она была так спокойна и счастлива в объятиях Эйдана. Но вскоре ею овладел леденящий страх от того, что она оказалась в бесконечном темном коридоре.