Закончив перепись, полицаи собрали манатки и удалились. Давешний тип с рупором проорал сверху запрещение стоять толпой, и пленные быстро разошлись по котловине. Кроме очередной кормежки, сегодня более ничего не происходило.

— У аппарата ефрейтор Хашке!

— Это майор Роммер. Начальник станции Веденеево. Мне нужен ваш командир!

— Одну минуту, герр гауптман! Сейчас позову его к телефону.

— Лейтенант Коссовски у аппарата! Слушаю Вас, герр майор!

— Лейтенант, мне нужна ваша помощь. Немедленно!

— Э-э-э, простите, герр майор, но чем я могу помочь Вам?

— На станции пожар. Горит эшелон с боеприпасами. Мне нужно, чтобы вы подняли своих дармоедов. Сколько их там у вас? Пятьсот, шестьсот, больше? Пусть они потушат пожар!

— Но, герр майор, я не имею права. Я не могу выводить пленных из лагеря!

— Я знаю, лейтенант, что вы можете и что нет. Повторяю, мне нужна срочная, вы слышите, срочная помощь!

— Извините меня, герр майор, но…

— Я знаю, лейтенант, что вы мне не подчинены. Знаю. Но я могу позвонить своему начальству, а уже оно в свою очередь позвонит вашему. Не думаю, чтобы ваше руководство высказало вам благодарность. Помимо всего прочего, я ведь могу и пересмотреть нашу договоренность. О снабжении вашего объекта продовольствием. Мне просто неоткуда будет его брать.

— Но, герр майор, у меня всего двадцать восемь солдат! Этого недостаточно, чтобы отконвоировать почти семьсот человек!

— Об этом я подумал. Рядом со станцией расквартирован пехотный батальон. По моей просьбе его командир вышлет в ваше распоряжение роту солдат на бронетранспортерах и взвод мотоциклистов. Они будут у вас уже через полчаса. Не подведите меня, лейтенант!

— Вы можете быть уверены, герр майор, я сделаю все, что в моих силах!

Что-то произошло у немцев. Какой-то гул послышался вдали, почти на пределе слышимости. Гул этот был мне знаком. Разрывы? Может быть… Через некоторое время наверху вдруг возникла суета, забегали солдаты. Послышался рев двигателей, подходила техника. Состояние немцев каким-то образом передалось вниз, и народ вокруг слегка напрягся.

И без того негромкие разговоры стихли. На краю обрыва появился полицай с рупором.

— Всем выходить наверх! Быстро! Кто не сможет идти — будет расстрелян!

Так… И что же это у нас сегодня ожидается?

Толпа пленных потянулась наверх по дороге. В ограждении был открыт узкий проход, куда можно было проходить только по одному. Прошедших через него пленных сгоняли в кучку метрах в тридцати от прохода. Как только проходило человек сорок, проход закрывался — полицаи выдвигали в него рогатку. Кучку пленных отгоняли наверх под присмотром автоматчиков. Потом все повторялось. Было видно, что у конвойных есть в этом деле неслабый опыт. Никакой возможности подойти к пулеметам не было, их надежно огораживала колючка. Стоявшие в зоне досягаемости полицаи были безоружны, а немцы менее чем по трое не стояли. И держали оружие на изготовку. Примерно через полчаса я вместе с очередной партией пленных оказался наконец наверху.

Голая степь. Ни ямки, ни кустика. «И вдруг из-за угла выезжает танк…» Выезжать им было без надобности, на невооруженную толпу вполне хватило бы и бронетранспортеров. А они тут присутствовали. В немалом, надо сказать, количестве. Восемь штук. Да еще и десяток мотоциклов с пулеметами. Более чем достаточно. Даже если не считать почти сотни немцев в полном вооружении.

Пленных выстроили вдоль края котловины, напротив бронетранспортеров и мотоциклов. Перед нами появился офицер, сопровождаемый переводчиком. Тот держал в руках рупор.

— Слушать всем! — гаркнул переводчик во все горло.

Толпа затихла.

— В трех километрах отсюда находится станция Веденеево! В настоящий момент там горит эшелон. С боеприпасами. Ваша задача — потушить этот пожар! Все понятно?

Вот так распронихрена ж себе!? Это будет похуже, чем прыжок из окна в обрыв. Тут вообще на атомы распылить может. И что по этому поводу говорит наука? Вернусь ли я назад? И в каком э-э-э… состоянии? А что по этому поводу думают окружающие? Я посмотрел вокруг.