— Я не знаю, дорогая… Я не… тот, кто умеет хорошо ухаживать за животными. У меня был однажды пес, Оливер, но…

— Пожалуйста, — попросила Эмили, — это же кот нашей бабушки. Я должна знать, что с ним все в порядке.

Старый юрист выглядел так, словно готов был сбежать, но он лишь глубоко вздохнул:

— Я возьму его, только ненадолго.

— Спасибо. — Эми передала ему клетку. — Он ест только свежую рыбу, больше всего любит красную.

Мистер Макентайр моргнул:

— Красную? Рыбу? Ну хорошо… Постараюсь сделать все, что в моих силах.

— Мурр, — сказал Саладин, что, возможно, значило что-то типа: «Не могу поверить, что вы оставляете меня с этим стариком, который не знает даже, что я люблю красную рыбу».

— Дети, вам пора, — сказал мистер Макентайр. — Ваша няня уже нервничает. Помните, что я сказал вам: никому не доверяйте!

И с этими словами Уильям Макентайр обернулся и пошел вниз по улице, неся в руках клетку с Саладином так, словно это была коробка с радиоактивными материалами.

Когда они шли обратно к машине, Эми сказала:

— Мы летим в Париж.

Дэн думал в этот момент о Саладине, а в ушах у него еще звенело от взрыва в музее, так что он не был уверен, что расслышал ее правильно.

— Ты сказала, в Париж?.. В смысле, во Францию?

Эми достала мобильный телефон Шинейд. Фотография с письма Бенджамина Франклина все еще была на экране — секретное послание, написанное между строк, светившееся желтыми буквами.

— Когда Франклин был уже в преклонном возрасте, — сказала Эми, — он был американским послом в Париже. Работал над мирным урегулированием войны за независимость. У него был дом в местечке под названием Пасси, и все французы думали, что он — рок-звезда.

— Они что, во Франции считают, что все толстые старики — рок-звезды?

— Я же тебе говорила, Франклин был известен во всем мире. Он занимался философией и любил вечеринки — в общем, все такое французское. Ну, в любом случае, в письме говорится, что он покидает Париж. Письмо датируется 1785 годом. Я вполне уверена, что в этом году он вернулся в Америку, так что он что-то оставил в Париже.

— Что-то, что раскололо его клан, — сказал Дэн. — Об этом написано секретными чернилами.

— Ты думаешь, он имел в виду разные ветви рода Кэхилл?

— Возможно.

Эми накрутила волосы на палец:

— Дэн, то, что я сказала раньше… На самом деле, я не хочу сдаваться. Просто я очень напугана.

Дэн кивнул. Он не хотел признавать это, но человек в черном и взрыв тоже напугали его.

— Все в порядке, мы должны двигаться дальше.

— У нас нет выбора, — согласилась Эми.

Прежде чем они подошли к машине, дверь «Тойоты» распахнулась, из нее вылезла Нелли и решительно подошла к ним с одним наушником в ухе. Другой свисал на проводке с ее плеча. В руке она держала мобильный телефон — так, словно готова была запустить им в ребят.

— Угадайте, что случилось? Я только что получила голосовое сообщение из социальной службы в Бостоне.

Эми ахнула:

— Что они сказали тебе?

— Пока ничего. Я жду вашего блестящего убедительного объяснения.

— Нелли, пожалуйста, — попросил Дэн, — нам нужна твоя помощь.

— Они разыскивают вас! — пронзительно крикнула Нелли. — Ваша тетя даже не знает, где вы, так ведь? Вы хоть понимаете, какие неприятности мне грозят?

— Выкинь свой телефон, — предложил Дэн.

— Что?!

Ее голос звучал так, словно он только что предложил ей сжечь деньги — что, кстати, Эми уже сделала на этой неделе.

— Притворись, что ты не получала никаких сообщений, — взмолился Дэн. — Всего лишь на несколько дней, пожалуйста, Нелли. Нам нужно добраться до Парижа, и нам нужно, чтобы с нами был взрослый.

— Если вы могли хоть на миг предположить, что я стану… как ты сказал? Париж?

Дэн увидел, что это — его шанс. Он состроил печальную мину и вздохнул.

— Да, мы собираемся купить тебе билет в Париж, плюс твоя зарплата, заказ бесплатного номера в гостинице и очень вкусная еда и все такое. Но конечно, если ты не…

— Нелли, это всего лишь еще пара дней, не больше, пожалуйста, — сказала Эми. — Мы не врали тебе насчет семейной игры. Это действительно важно, и мы обещаем, что будем осторожны. Как только мы закончим свои дела в Париже, ты сможешь поступить так, как сочтешь нужным. Мы поклянемся перед всеми, что наш побег — не твоя вина. Но если мы сейчас вернемся в Бостон, нас отправят в приют. Мы проиграем и можем оказаться в еще большей опасности!

— И ты не увидишь Париж!

Неизвестно, какой аргумент оказался наиболее действенным, но Нелли сунула телефон в карман. Она присела и теперь смотрела им глаза в глаза.