Гавров откинулся на жесткую спинку стула и поинтересовался:

— Вы что, майор, американских боевиков насмотрелись? Ну, поставили бы вы бензовоз поперек полосы, не дали бы Кузнецову взлететь, а дальше что? На борту, помимо него и его сообщницы, есть еще и экипаж. Вы подумали, что эти люди окажутся в заложниках? А если бы Кузнецов развернул самолет и по бетонке докатил бы его до здания аэропорта, — сколько бы он там еще заложников взял, а?

— Я был обязан принять меры к задержанию… — начал было Федулов, но Гавров оборвал его.

— Скажите спасибо, что живы остались! Вас ставили в известность, что Кузнецов очень опасен? Мы вели его от самой похоронной конторы и позволили беспрепятственно погрузиться в самолет. А знаете, почему? Потому что не имели возможности организовать захват без угрозы для жизни других людей! А в Адлере Кузнецова ждет машина. Едва он покинул бы аэропорт, мы бы его взяли без шума и жертв! А теперь? Молитесь, чтобы Кузнецов рассчитывал на ваше благоразумие, — что вы никому ничего не расскажете о том, как он пинком вышвырнул вас из самолета, бросив вам в спину ваш табельный пистолет! В противном случае я даже представить не могу, на что он решится!

Гавров замолчал. Федулов осторожно кашлянул и сказал:

— Товарищ генерал, я должен доложить руководству. Разрешите воспользоваться телефоном.

Гавров взглянул на Федулова и кивнул:

— Разумеется, майор. Не буду вам мешать, но не вздумайте приукрасить события в свою пользу, а то, не дай бог, ваше начальство может решить, что на самолете летит целая банда террористов, — а вы уж и так нам солидно подгадили.

6 сентября 1994 года, 15.10.

Коннор и Самойлов направлялись к вертолету, когда у Самойлова в кармане пиджака зазвонил мобильник. Самойлов выслушал сообщение и озабоченно остановился, глядя в пространство перед собой.

— Все отменяется? — обеспокоено спросил Коннор.

Самойлов повернулся к нему и, широко улыбнувшись, хлопнул по плечу.

— Отнюдь! Все как нельзя лучше! Кузнецов летит на частном самолете в Адлер. Понимаете? Его возьмут прямо у трапа!

— А трейлер? — спросил Коннор.

Самойлов озабоченно почесал висок антенной сотового телефона, проговорил задумчиво:

— Можно было бы взять трейлер прямо сейчас, но я опасаюсь, что Кузнецов может узнать об этом. Вдруг у него прямая связь с трейлером? Тогда он вряд ли позволит посадить самолет в Адлере. Куда он подастся, — одному Богу известно! Ладно, хрен с ним, с трейлером! Все равно в Адлер уже вылетела объединенная следственная группа, а в аэропорт подтянут ОМОН. Нам к Кузнецову даже приблизиться не дадут! Так что как только в аэропорту приступят к захвату Кузнецова, мы тут же возьмем трейлер!

6 сентября 1994 года, 16.35.

— Подходим к Адлеру, — сказал пилот, — я должен связаться с диспетчером.

— Работать только на прием! — приказал Сергей. — И без шуток, если хотите остаться живыми. Хоть я и не ас, но самолет при случае посадить сумею, — я занимался в аэроклубе. Понятно?

— Понятно, — проворчал пилот. Так летели еще некоторое время, затем пилот предупредил: — Пора заходить на посадку!

— Теперь делай молча и быстро, что я скажу! — велел Сергей. — Снизиться до ста метров. Снижайся быстро, как только снизишься до ста метров, тут же отрубаешь ответчик УВД и уходишь на юго-запад. Все ясно?

— Ничего не ясно, но сделаю, — мрачно ответил пилот, косясь на пистолет в руках Сергея.

6 сентября 1994 года, 16.50.

Едва Самойлов и Коннор вылезли из вертолета, как тот немедленно взлетел: в аэропорту не должно быть подозрительных объектов, — кто знает, может быть, сообщники Кузнецова наблюдают за обстановкой.

Местное управление ФСК отслеживало передвижение трейлера. Все шло по плану, — и вдруг зазвонил сотовый Самойлова. Тот выслушал сообщение и от души выругался. Коннор вопросительно посмотрел на него. Самойлов пояснил:

— Самолет Кузнецова появился в зоне аэропорта. На запросы диспетчера не отвечал, затем вдруг стал стремительно терять высоту и исчез с радара. Это случилось десять минут назад.

— Вы полагаете, что это авиакатастрофа? — спросил Коннор.

— Я полагаю, что надо немедленно брать трейлер, пока и он куда-нибудь не исчез! — поделился опасениями Самойлов.

— Это правильно, — согласился Коннор.

Самойлов взял со стола рацию и сказал:

— Здесь первый. Поехали!

6 сентября 1994 года, 17.05.