Я занялась рождественскими подарками. Помня о кошмарном совпадении, произошедшем в прошлом году, я тщательно изучила каждую купленную вещь. Покупки я сделала в Хартлпуле, куда нас специально для этих целей вывезла миссис Вестедж. Для Тернеров и Ливингтонов я приобрела книги; для Николоса — тоже книгу, которая мне чрезвычайно понравилась. Это была история о необычном приключении мистера Робинзона Крузо. Для Виолетты — ажурный веер; для тетушки и Финифет — черные бархатные перчатки с вышитыми серебром цветами. Для Сибил я долго выбирала подарок, так как любую вещь Пешенсы могли забраковать. В итоге, вспомнив о ее старом залатанном платке, которым она укутывалась в школе, я решила купить ей новый. Я остановила свой выбор на темно-сером, по его краю шел небогатый узор более светлого оттенка. Для самих Пешенсов я тоже купила подарки — два карманных молитвенника из кожи с золотым теснением, надеясь умилостивить их этим.

— Бог ты мой! — воскликнула Финифет, встречая меня в дверях Сильвер-Белла. — Как вы похудели! Ну, чистый скелет!

— Еще бы, там же нет твоих бисквитов и ягодных пирогов!

— Вот и я говорю мисс Гризельде — неподходящая это школа для нашей маленькой Роб!

Мне было в радость оказаться снова в Сильвер-Белле, заново привыкать к неизменным колокольчикам и вслушиваться в красноречивые перепалки женщин. Все наше время было посвящено рассказам об Академии. Мы часто смеялись, обсуждая учителей и воспитанниц.

Накануне Рождества тетушка завалила меня работой, чтобы я не успевала отвлекаться на горькие мысли. Меня отправили вместе с детьми в лес за охапками хвои. В этой компании были многие из тех, с кем я училась. Кроме того, были Виолетта…и даже Сибил! Пешенсы следовали одной из принятых в деревне традиций, когда за ветками должны были ходить дети. Мы больше болтали, чем резали хвою. Подруги хотели узнать обо всем, что со мной произошло за это время. Поэтому я тараторила без умолка.

— Я бы очень хотела, чтобы и у меня было о чем рассказать тебе, — вздохнула Сибил, — но у меня все по-прежнему.

Когда мы в конце похода оказались со скудными охапками, мальчишки решили помочь нам и нарезали кучу ели. Мы даже ужаснулись, так как не представляли, как эту кучу потащим домой. Тогда Рэй Готлиб сделал для каждой из нас по вязанке. А вязанку Сибил поднял на свои широкие плечи, пристроив рядом со своей. При этом он так выразительно посмотрел в сторону Николса, что тот бросился помогать Виолетте. Но, будучи менее крупным, чем Рэй, под тяжестью двойного груза согнулся и закряхтел. Так что Виолетте пришлось поддерживать ветки, чтобы снять часть тяжести со спины парня. Она делала это с таким высокомерием, будто бы королева, снизошедшая до помощи своему слуге. Я же осталась стоять перед лежащей на снегу еловой вязанищей, решая с какого конца мне к ней подступиться. И вдруг увидела братьев Брэдли, возвращавшихся по протоптанной в снегу дорожке.

— Опять серый воробушек достался нам! Что за невезуха! Нет чтоб учительская дочка! — возмущался один из братьев.

— Какой воробушек, Дэйв?! Соловей! Помнишь, басня еще есть такая: «Соловей и корова»!

И расставив ноги, и выпятив грудь, Фред начал декламировать: Хотел раз соловей напиться молоком коровы.

— Это ты сам придумал? — язвительно спросила я Фреда. — В тебе пропадает великий поэт. Быть может даже величайший поэт всех времен и народов.

Мальчишка ни капельки не смутился, только усмехнулся, поднимая мою вязанку.

— А что, очень даже возможно… Дэйв, что стоишь, будто белены объелся, помогай! А то сейчас сам потащишь всю эту кучу мусора!

После возвращения я помогала тете Гризельде украшать гостиную омелой и хвоей. Особенно мне понравилось делать рождественские венки. Таких украшений мы никогда не делали в Филдморе. Тетя брала длинные ветки ели и, согнув их, связывала в венок. Затем с помощью разноцветных лент крепила на нем еловые шишки, блестящие звезды, звонкие колокольчики, а также апельсины, которые мы купили в Солсбери. Венки мы развесили по всему дому, даже в оконных и дверных проемах.

Потом меня потребовала к себе на кухню Финифет, якобы, помочь с готовкой.

— Бог мой! Как подумаю, сколько еще надо успеть! Может быть, вы, мисс Гризельда, не заметили — у меня всего две руки, а не десять!

Она демонстративно подняла обе руки, в одной была скалка, в другой — сковорода.

— Это что — прозрачный намек? — в притворном испуге спросила тетя.

На самом деле Фини сама прекрасно справлялась и только раздражалась, если кто-то лез ей под руку. Я же была призвана опробовать ее кулинарные изыски.

Усевшись около кухонной печи, я с блаженной улыбкой наблюдала, как появляется очередная партия пирожков — румяных, покрытых золотой корочкой, пахнущих мясом и картофелем. Позже всего она достала маленькие корзиночки с «пробным» пудингом. И по мере того, как я расправлялась, пыхтя от удовольствия, с одной из корзинок, лицо Фини приняло удовлетворенное выражение.

— Я жду не дождусь праздника. В прошлом году Рождество не справляли. Да как же иначе, когда в семье такое горе… — сказала она, критично осматривая блюда с лакомствами.