В моем распорядке дня очень важную роль играла силовая гимнастика, которой я регулярно занимался по утрам и во второй половине дня под наблюдением моего массажиста Джо Хаммера, в прошлом многолетнего тренера боксера Ганса Брайтенштреттера, бывшего чемпиона Германии в тяжелом весе. Хаммер в совершенстве владел искусством спортивной подготовки. С момента его прибытия в Урфельд я быстро начал приходить в форму. По своей особой методе он обучал меня спортивной гребле и плаванию. Кроме того, он играл со мной и моим братом в скат. Приятный собеседник, он неизменно сопровождал нас на прогулках.

Как-то вечером в нашей "обезьяньей клетке" появился заметно подвыпивший друг хозяина Алоис Пфунд, трактирщик из Яхенау, что в шести километрах от Урфельда. Он прикатил на своем допотопном "форде" в надежде произвести "дозаправку" — разумеется, не машины, а своей собственной персоны.

Обликом, характером и деловыми качествами оба баварца походили друг на друга, как сиамские близнецы. Наш хозяин от души обрадовался этому визиту и всячески старался угодить своему позднему гостю, что, однако, не помешало ему сыграть с ним злую шутку. Зачернив руки копотью и приблизившись к своему приятелю с тыла, он с невинной улыбочкой вымазал ему лицо и шею. Мы хохотали до слез, а ничего не подозревавший Пфунд усердно пил за здоровье своего друга-насмешника. Наконец мы помогли гостю добраться до "форда" и сесть за руль. Громко тарахтя и покачиваясь, машина увезла его восвояси.

Наутро к нам в трактир явился сельский полицейский и сообщил, что на рассвете произошло "ужасное происшествие". Он ехал лесом на мотоцикле, направляясь в окружной центр, как вдруг на повороте дороги увидел в кювете автомобиль, а в нем — обуглившегося человека! Он остановился, чтобы опознать "труп". Однако его испуг сменился чувством гнева и даже бешенства, когда он выяснил, что водитель съехал с дороги, чтобы поспать, а его ужасающий облик — не более чем результат "гримировки".

Вскоре мы съездили в ресторацию Пфунда в Яхенау, где за пивом и сосисками состоялось полное примирение.

Подобные незатейливые забавы, простота и безыскусственность сельского бытия доставляли мне столько радости, что я почти физически ощущал быстрый темп моего выздоровления, и, когда однажды жарким августовским утром почтальон, как обычно, принес мне почту, я не подозревал, что моя безмятежная и приятная жизнь подошла к концу.

Руководство отдела гоночных автомобилей фирмы "Даймлер — Бенц" в коротком и вежливом послании осведомлялось, достаточно ли я здоров, чтобы через две недели принять в Берне старт на "Гран при Швейцарии". Примечание гласило: "Просим дать телеграфный ответ".

Как же я обрадовался! Значит, я все-таки нужен, значит, без меня команда не укомплектована!

Не без гордости я передал это письмо моему брату и, обратившись к Джо Хаммеру, сказал:

"Отныне, дорогой мой, тренировочная нагрузка увеличивается вдвое! Меня снова приглашают на старт! Вот, читай!"

Новость распространилась с быстротой молнии. Через минуту к нашему столу подошел Бракенхофер, хозяин отеля.

"Мне доложили, что господин гонщик снова собирается сесть на коня", — величественно вымолвил он. И, сложив руки на животе, с притворной серьезностью, словно произнося молитву, добавил:

"Для дальнейшего увеличения оборота моего отеля и вообще для поддержания моих деловых интересов вам придется оставить здесь Гаральда и Джо. Пусть они нашептывают моим гостям на ушко, какие здесь останавливаются знаменитости!"

В это утро по указанию Джо я много поработал веслами и у меня было достаточно времени, чтобы поразмыслить о дальнейшем. Все-таки странно устроен человек: только что я, как говорится, едва собрал кости, а теперь я словно обезумел от радости, получив возможность вновь, и притом добровольно, подвергать себя той же опасности. Да и нервы вроде бы пришли в полный порядок. Ты ничего не боишься, твердил я себе, а если при воспоминании об аварии опять испугаешься, подави страх, задуши его в себе!

С несколько наигранной самоуверенностью я откидывал голову при каждом гребке. Весла резко и почти бесшумно двигались в прозрачной, как стекло, воде. Все будет отлично, думал я, ты вновь начнешь бороться со временем, хотя часы чертовски быстро тикают и не так-то легко отвоевывать у них секунды! А главное — ты опять помчишься по трассе!

Гонки в Бремгартенском лесу под Берном оказались для меня трудным испытанием. Правда, на тренировках я показывал требуемое время, но уже после нескольких кругов выдохся. Обливаясь потом, с трудом, при поддержке механиков я выбрался из машины.

В день гонки испортилась погода. Шел проливной дождь, а я никогда не был особенным любителем мокрого асфальта. К тому же на этом сравнительно ровном маршруте длиной всего 7,2 километра было несколько довольно каверзных поворотов.

Несмотря на физическое недомогание, я все-таки держался в группе ведущих. Правда, на тридцать шестом из пятидесяти обязательных кругов я выбыл из-за неисправности в радиаторе. Но я доказал своей фирме "Мерседес" и себе самому, что мои нервы в порядке и я полностью оправился от последней аварии.