– Конечно, конечно, – ободрил Утякин. – Живая вода имеется. Литр – сто рублей!

– Издеваетесь?

– А средство Макропулоса не желаете?

После этого предложения Утякин вдруг густо покраснел.

– Желаю! А что это?

– Был такой литературный персонаж, который создал эликсир молодости!.. – объяснил доктор торопливо. – Ложитесь лучше спать и выкиньте из головы всякие глупости. Вы и так в жизни столько достигли!

– У меня есть деньги!

– Вам повезло. У меня их почти нет, а вы звоните мне на мобильный с городского!

– Я возмещу! – почти прокричала она, чувствуя, как обрываются надежды. – Пожалуйста! – взмолилась. – Примите меня!.. У вас отец есть?

Утякин, видимо, оторопел от нелогичного вопроса.

– Есть, – ответил.

– Он воевал?

– Нет… – с еще большим удивлением в голосе сообщил доктор. – По болезни не подошел… Впрочем, он уже скончался…

– А дед? Дедушка ваш? Папа папы?

– Воевал.

– Жив?

– Слава Богу, – почему-то соврал доктор.

– Вы его спросите, как там, на войне, было! Он вам расскажет, поведает… Вы, молодые, не знаете всего… Ау меня три ордена Славы. Может быть, я на земле одна такая женщина осталась!.. Мне льготы полагаются!..

Мобильный долго молчал. Лебеда думала, что Утякин отключился, сочтя все сказанное ею сущей галиматьей. Да и она сама, скажи ей такое: манекенщица, мастер спорта международного класса по стрельбе из арбалета, кавалер трех орденов Славы… Она бы вызвала неотложную психушку…

– У моего деда только два! – неожиданно заговорила трубка. – Приезжайте завтра к трем, можете?

От счастья у нее дыхание сперло.

– Могу.

– Посмотрю на эдакое чудо… Адрес записывайте!

Ночь не спала, все думала о глупостях, не свойственных ее почтенному возрасту. Представляла себя помолодевшей, не с седыми, а каштанового цвета волосами, с твердой, налитой, как яблоко, задницей, с пальцами…

Пальцы теперь у нее были некрасивыми. Привыкшие держать тяжелое оружие, сделались по-мужски крепкими и сухими.

Вспомнила про силикон и решила рассказать о Силиконовой долине Утякину. Информировать доктора, что у нее имеется там знакомец. Поможет с материалом для реконструирования груди Сашечка Зак!.. Сделает дискаунт…

Под самое утро Ангелина Лебеда устала думать о новой молодости, привыкла к мысли о скором перерождении, а потому вспомнила о вечернем выстреле.

«В кого я стреляла? – подумала. – А самое главное, зачем?» И сама себе ответила: «А чего ночью летать! Народ пугается!..»

О том, что она кого-то ранила, Ангелина не думала, а если бы задумалась, непременно расстроилась бы из-за своего недостаточно меткого выстрела. Ей, элитному стрелку, промахов, даже ночью, делать было невозможно. Смягчающим обстоятельством являлось то, что цель летела!

Всю первую половину следующего дня Лебеда собиралась морально. Сие психическое напряжение выматывало физически, поэтому пришлось полежать. Так было с нею в далеком детстве, когда мать предупредила ее, шестилетнюю, что через два дня нужно будет идти к зубному доктору. Эти сорок восемь часов превратились для девочки в сущий ад.

Лишь в двадцать лет Ангелина поняла, что ожидание и есть – ад! Ничего так не садизирует душу, как ожидание будущего. Даже если ты ждешь чего-то радостного. Ожидание убивает приход радостного… Поэтому Ангелина не любила Новый год и день своего рождения. Их всегда ждешь, а когда эти дни приходят, то зачастую они становятся самыми тоскливыми в году.

Хотя нет, поспорила сама с собою Лебеда, есть один вид ожидания, который приносит настоящее счастье. Ожидание выстрела!

Она за час приехала в назначенное место, находящееся где-то возле окружной дороги, и сидела на лавочке вся измученная ожиданием.

– Держите! – сказал кто-то и сунул ей в руку что-то.

Она поглядела. Это была десятирублевая купюра.

Усмехнулась. У нее в лифчике, в каждой чашечке, хранилось по пятитысячной пачке в долларах.

Надо омолаживаться! – пришла еще большая уверенность.

А еще через минуту Ангелина с отчаянием подумала, что все – глупость, что, похоже, она действительно сходит с ума, если решила превратиться в девушку. Ей не к Утякину надо, а сдаться в Ганнушкина… Это – старческое слабоумие. Вероятно, скоро конец, если она готова отдать все кровные сбережения какому-то Утякину, запудрившему ей мозги.

Затем Ангелина взяла себя в руки, проанализировала и поняла, что Утякин вовсе ни при чем, она сама его вынудила принять ее! О деньгах и речи не было. Просто усталость овладела всем организмом, и нервы расшалились от бессонной ночи. К черту сомнения, пусть все идет, как идет! Судьба– это тоже ожидание! А оттого смерть – самая большая скука!..

Небольшой приемной, из которой двери вели в три кабинета, руководила женщина лет под пятьдесят с высокой прической и огромными губами, как у негритянки. Дама владела злыми глазами и властным голосом.