– Так точно.

– В комсомол вступили в четырнадцать лет… Так… Общественную работу не вели… Хотя нет, в самодеятельности участвовали… Танцы… Орден Славы… А чего в партию не вступили?

Она пожала плечами.

– Вступайте! – посоветовал особист. – Тогда вас не будут бить ногами мужчины!.. Кстати, за что они вас?

В этот момент душа Гели наполнилась холодом, словно заморозка холодильника. Она смотрела на этого мужика, и словно тупели ее мозги.

– Вы не переживете войны, – сказала против воли. Здесь особист посмотрел на нее внимательно.

– Я так понимаю, именно за это били…

Он вовсе не был напуган, вновь склонился над бумагами, старательно выписывал что-то уже ручкой.

Ей очень хотелось стать ему последней радостью, но особист вдруг признался с еле заметной нежностью в голосе, что у него молоденькая красавица жена, беременная, наверное, наследником.

Геля подумала, что она не одна такая на земле, дарящая любовь перед смертью. Входов в Рай, как в муравейнике, великое множество. И это – хорошо…

– Вы – счастливый человек! – произнесла она, улыбнувшись так искренне, что даже особист с трудом выдержал могучее влечение к этой странной девушке.

Но он выдержал.

Выдал ей предписание, взяв суровую расписку, в которой говорилось: все, что она с этого дня узнает на новом месте службы, является государственной тайной, за разглашение которой ее неминуемо ждет высшая мера наказания – расстрел.

Прощаясь, он вышел из-за стола, оказавшись здоровенным мужчиной, на спине которого рос горб. Особист посмотрел ей в глаза, стараясь найти в них понимание, отчего он не на передовой, но девушка будто смотрела сквозь него, в какую-то неизвестную даль.

– Сколиоз, – зачем-то оправдался он, протянул руку и попрощался. – До свидания, Ангелина Андреевна!..

Через неделю Геля прибыла к месту прохождения новой службы.

Прежде ей никогда не приходилось бывать в Туле. Она проехала на легковушке через весь город, разрушенный до основания, и, высовывая то и дело голову из «эмки», спрашивала местных жителей:

– А где у вас можно самовар купить?

Она ни разу в жизни не пробовала самоварного чаю. А сейчас, будучи в Туле с карманными деньгами, захотела попробовать.

Прохожие смотрели на нее, как на чокнутую, а шофер Неустанно ныл, что самовары только на барахолке, это в сторону! А ему приказали доставить ее как можно скорее в область. А туда, в деревню Жутки, переть и переть, так он до ночи не вернется в город!

В деревушку с гоголевским названием, подле которой располагалась новая Гелина часть, они попали под вечер.

Войсковое формирование было огорожено колючей проволокой, а по периметру сплошь солдаты с гавкающими собаками.

На КПП долго проверяли документы, а потом дежурный отвел ее в штаб.

Принимал ефрейтора Лебеду капитан по погонам, а вот на лычках отличительные знаки отсутствовали. К какому роду войск принадлежал офицер, понять было совершенно невозможно. На то она и секретность.

Здесь долго не рассусоливались.

Капитан запросто рассказал, что часть – радиолокационная, что ее задача отслеживать всевозможные радиосигналы противника. Часть не самостоятельная, а является приложением к другому формированию.

– Про ракетные батареи слышали?

Она кивнула.

– Вот мы их и бережем от противника… Радиолокация – знаете, что такое?

– Никак нет.

– По физике сколько в школе было?

– Пятерка.

– В школе такого предмета, как радиолокация, нет, – улыбнулся капитан. – Наука почти новая, секретная…

– А я зачем?

– Вы будете приставлены к главному.

Она не поняла.

– Будете обеспечивать его быт и здоровье, – пояснил капитан.

– Он что, болен?

– В бою, если что, вам придется спасать только его!.. Понимаете? Только его!.. Скольких вы там вытащили?

– Я что, одна такая на всю армию?

– Не знаю. Приказ.

– Поняла.

– Отлично… Вас проводят…

Главный появился только через два дня.

Она влюбилась в него тотчас, и, когда ему ее представили, она поздоровалась не по форме – протянула ладошку для пожатия.

– Ефрейтор! – зарычал капитан. – Вы что!

А главный лишь улыбнулся и взял ее пальчики в свою мягкую сухую ладонь и пожал их несильно.

– Полковник Мовчанов. Игорь Васильевич. Пойдемте пить чай?

Она готова была с первой секунды на все. Чего там чай пить!.. От его рукопожатия исходило тепло, никакого холода. Никакого!.. А значит, никакой смерти, и, наконец, ей природа подарила нормальное человеческое счастье!.. Верила, не верила…