Во все праздничные месяцы проходили предписанные обычаем танцы. Пятнадцатый месяц Муан был периодом дождей, поэтому в рисунке танца просматривались мотивы дождя и урожая. В шестнадцатом месяце Паш (пишется Pax, и его значение совершенно отличается от латинского слова pax– «мир») проходил праздник, посвященный войне. Жители небольших поселений майя наводняли большие храмовые города майя и становились свидетелями того, как избранный полководец накомвыражает свое почтение богу войны. Полководца несли в паланкине. Праздник длился пять дней, наполненных танцами и возлияниями. Ланда пришел в ужас, когда увидел это: «…в месяц Паш во время праздников, которые оплачивают богатые люди, индейцы превращаются в бурдюки с вином… а в конце этих пяти дней накомсо свитой отправляется назад в своих паланкинах». Все (за исключением накома,которому это было запрещено), как и предписывалось ритуалом, здорово напивались.

В последние три части года майя – в месяцы Каяб и Кумху, а также в пятидневный Уаеб – также проходили праздники, но большая часть развлечений носила неофициальный характер. Индейцы опять много пили и – судя по тому, как часто это обсуждается, – занимались прелюбодеянием. «У них не было праздников, – пишет епископ Ланда с отвращением, – когда бы они не напивались неким напитком из меда, в который добавлялся определенный корень, отчего это вино становилось крепким и зловонным».

Знатные люди устраивали много частных пиров. Те, кто принимал приглашения на такой пир, должны были устроить ответный пир у себя. Каждый прибывший гость вручал хозяину прекрасно сотканную одежду манта и керамический сосуд «по возможности самый красивый». На пиру предлагалось обилие блюд: индейка, оленина, утка, шоколад – все это подавали очень миловидные женщины. Гости делились на пары или на группы по четыре человека, и начинались танцы. Напитки подавали виночерпии, которые сами не должны были напиваться. Женщины пили мало, так как их задачей было «отвести своих пьяных мужей домой». Происходили стычки и потасовки, а иногда «следовало нарушение супружеских прав», как писал епископ, «бедные женщины думали, что впускают своих собственных мужей, тогда как…».

Музыка майя была групповой, и так же, как у ацтеков, важную роль в ней играли ударные инструменты. В доиспанской Америке не было струнных инструментов, и музыка была единым целым с песней.

Барабаны давали группе людей гипнотическое чувство единства. Тункул(у ацтеков он назывался уэуэтль) – это была вертикально стоящая литавра, доходившая до груди человеку, который в нее ударял. Этот инструмент был сделан из полой деревянной колоды, обтянутой оленьей кожей. По нему били руками. Другой барабан покоился на земле, и барабанщик сидел на нем, когда бил в него. Третий был похож на ацтекский тепонцатли..Это была полая деревянная колода, лежавшая горизонтально, с двумя деревянными язычками; в нее били «колотушками с резиновыми наконечниками». Если в барабаны били при правильном ветре, то их звук «можно было услышать на расстоянии двух лиг». Во время танцев майя держали в руках маленький барабанчик паш, «в который они били одной рукой; и был еще другой барабан, сделанный из полого дерева и издававший тяжелые, печальные звуки». Еще один вид барабана делали из панциря небольшой сухопутной черепахи; его покрывали резьбой и лаком. Этот же самый черепаховый барабан распространен у многих других народов Мексики. «Они бьют в него ладонью, – писал Ланда, – и он звучит меланхолично и печально».

Рис. 77.Музыка майя создавалась ударными инструментами. В центре вертикально стоит барабан-тункул; слева музыканты бьют в полые панцири сухопутных черепах, а справа – погремушки из тыкв. С фресок Бонампака

Рис. 78.Трубы делали из дерева, керамики или раковин моллюсков. Парные трубы, играющие в разных тональностях, всегда звучали вместе. Позади трубачей дирижер задает ритм с помощью свистка и погремушки. С фресок Бонампака

Майя использовали также оригинальный глиняный барабан, сделанный в форме двух соединяющихся сосудов. С одного конца была натянута мембрана. Такой тип барабана и по сей день существует у ведущих первобытный образ жизни лакандонов, говорящих на языке майя, которые называют его каюм.То, что этот инструмент очень древний, подтверждается его присутствием в «Дрезденском кодексе», в котором на одной иллюстрации изображены музыканты, играющие возле головы бога кукурузы; один из них играет на каюме, и завитки, исходящие из раструба барабана, имитируют звуки.

Трубы были различных видов. Из больших раковин моллюсков, которые во множестве находят в прибрежных водах Юкатана, делали трубы, которые издавали один внушительный звук и использовались для того, чтобы призывать богов. Похожие рожки были и у инков, и у ацтеков.

«Мелодию» вели трубы. Самые большие из них делались из дерева и керамики и имели 1,5 м в длину. Эти инструменты можно увидеть нарисованными на фресках в Бонампаке. Их всегда делали парными, и в них дули в унисон, хотя каждая из них была настроена на свою тональность.

У майя были разнообразные флейты. Шестинотную флейту делали из кости человеческой ноги, бедренной кости оленя, тростника или обожженной глины («у них были свистки, сделанные из кости оленьей ноги, и тростниковые флейты»). Пятинотная свирель, почти идентичная свирели в Старом Свете, была известна и майя; ее также широко использовали в Южной Америке. Место ее происхождения неизвестно.

Медные, золотые или серебряные колокольчики, привязанные к ногам, талии или запястьям, «озвучивали» движения танцоров. Были еще raspadores(скребки – исп. – Пер.),различные инструменты, издающие скрежещущие звуки; они похожи на инструменты, широко использующиеся в настоящее время в кубинской музыке. Их делали из костей оленя, тапира или человека, нанося на них зазубрины и выемки, и терли их палкой. Они задавали ритм танцу. Археологи нашли много видов таких инструментов. В Монте-Альбане, в 150 км от побережья, был найден один такой скребок, сделанный из ребра кита.