…Хафра стоял на носу корабля, украшенном изображением Богини порядка, и его снова одолевали душевные муки и противоречивые чуствства. «Отчего эрпатор вдруг изъявил желание посетить храм Гора на Элефантине? – озабоченно размышлял он. – Узнал что-то важное от Неферхеба? Это старая хитрая обезьяна, пережившая Ранеба, несомненно, владеет тайными знаниями… Интересно, кому он их оставит? Неужели Тутмосу?! А что, если наше нынешнее путешествие и есть следствие того, что эрпатор уже посвящен в некую древнюю тайну?.. Нет-нет, меня это никоим образом не должно волновать!.. Зачем я вообще согласился тогда помогать Тутмосу там, в Бехдеде?! Теперь вот не могу жить спокойно… Да, но что, если это – воля богов и я не должен сопротивляться ей?..»

Хепри медленно катил солнечный диск по небу, поднимая его всё выше и выше. Хафра равнодушно взирал на отражавшую отблески солнца гладь бескрайней Великой реки. Неожиданно за его спиной раздался вкрадчивый голос:

– Приветствую тебя, жрец…

Хафра резко обернулся – перед ним стоял Хранитель драгоценностей эрпатора. Молодой жрец ещё накануне отбытия из Ону на всякий случай подкупил Хранителя, дабы тот сообщал ему обо всём, что происходит в покоях Тутмоса.

– И тебе хорошего дня, – настороженно ответил он. – Чем в данный момент занят наш господин?

– Отдыхает в своём шатре, – с готовностью доложил соглядатай. – Скоро солнце достигнет зенита и тогда от жары не спасет даже Великая река: воды её станут подобны парному молоку…

Хранитель умолк. Хафра понял, что тот хочет что-то сообщить, но не решается, потому и не торопил его.

Наконец Хранитель драгоценностей осторожно проговорил:

– Среди драгоценностей эрпатора, о, жрец, невесть откуда появился футляр эбенового дерева, инкрустированный золотом. Футляр небольшой, примерно в полтора локтя длиной. Более же всего меня поразил его замок, – перешёл он на шепот.

– Ты не смог открыть футляр и увидеть его содержимое? – удивился жрец.

– В том-то и дело, что не смог, – виновато опустил глаза Хранитель. – Замок больно уж хитрый! Изготовлен из желтого металла, но точно не из золота… Столь искусной и тонкой работы я ещё не видел…

– Ты в любом случае заслужил награду. Получишь, когда вернемся в Ону. Я умею быть щедрым, не сомневайся.

Хранитель услужливо кивнул и поспешил удалиться в шатер для слуг, дающий хоть какую-то защиту от набирающего силу солнца.

«Маат», несомый глубокими водами Нила, миновал Долину царей, когда день уже клонился к вечеру и Хепри скатывал солнечный диск с небосвода к горизонту. В храмах Ипет-Сут и Ипет-Рес, высившихся на восточном берегу Нила, жрецы уже готовились славить демиурга Атума. До слуха эрпатора и его свиты донеслись нежное позвякивание систр и пение местных жителей: вероятно, они решили исполнить священный гимн во славу бога-прародителя прямо на берегу реки.

С наступлением ночи Великую реку окутала долгожданная прохлада, над водной поверхностью заклубился лёгкий туман. Уасет и Эдфу «поприветствовали» корабль эрпатора огнями костров, разведённых стражниками подле городских стен и ворот. К полудню следующего дня путешественникам предстояло достичь Элефантины – острова, расположенного перед первым порогом Нила. Далее простирались уже Неб и Небехт – владения Мермоса, наместника Нубии.

…Тутмос прекрасно выспался, несмотря на то, что ожидал встречи с Верховным жрецом храма Гора с большим нетерпением. Он рано поднялся, совершил омовение, испил миндального молока, разбавленного гранатовым соком, и вышел на открытую палубу. Стоя на носу корабля и подставив лицу ветру, эрпатор пристально вглядывался в линию горизонта, ожидая, что вот-вот увидит очертания Элефантины, а вместе с нею – и крепости военного гарнизона, возведенной здесь ещё во времена правления его деда, Тутмоса IV. Поднявшийся после него на трон Та-Кемета отец, Аменхотеп III, памятуя о трёх нубийских мятежах, последовавших друг за другом с разницей всего в несколько лет, приказал не только обновить крепостные сооружения, но и укрепить военный гарнизон. За годы правления отца численность гарнизона достигла двух тысяч воинов, и, возможно, именно поэтому нубийцы заметно приутихли. Во всяком случае, депеши, регулярно присылаемые в Инебу-Хедж наместником Мермосом, вот уже много лет содержали исключительно отчёты о сумме взимаемых налогов, да о благополучии и процветании вверенных ему земель.

Тутмос тяжело вздохнул: ему, как наследнику трона непременно придётся устраивать военный смотр, после которого воины, томимые скукой, уж который год находившиеся без дела на небольшом острове, непременно пожелают устроить состязания в честь высокого гостя, дабы блеснуть меткостью стрельбы из лука, метанием копья, силой и ловкостью рукопашного боя.

Эрпатор попытался припомнить имя начальника гарнизона, но, увы, безуспешно. Имена командиров гарнизонов в силу своих обязанностей помнил только чати Хану. Но тот находился в Инебу-Хедже подле фараона.

Тутмос решил, что сразу же по прибытии на Элефантину покончит со всеми формальностями, а уж затем посетит храм Гора и переговорит с его Верховным жрецом.

И вот, наконец, на горизонте появилась долгожданная Элефантина. По мере приближения Тутмос успел оценить выгодное стратегическое положение острова: высокие скалистые берега делали внезапный его захват неприятелем практически невозможным. Затем цепкий взор эрпатора выхватил и небольшую бухту, в которой, покачиваясь на воде, стояли пришвартованные к берегу пять небольших военных кораблей[90] – с их помощью переброска гарнизона на территорию Нубии, если таковая вдруг потребуется, может осуществиться почти молниеносно.