– А это мне без надобности...

Володя опять покачал головой. Семен был единственным из их группы, у кого была полноценная семья – жена, теща, ребенок. Но это, по всей видимости, мало изменило его характер. Несмотря на то что в группе он был подрывником и к работе своей относился с любовью и даже творчески, присутствовала в нем какая-то бесшабашная несерьезность, если не сказать ребячество.

– Ладно, – решил Володя, – разберемся. – Во всяком случае, по-английски наверняка кто-нибудь разговаривает... Все-таки международный язык.

Солнце подходило к зениту, когда разведчики вошли в город. Он начался сразу, без всякого перехода. Пыльная дорога сменилась гладким асфальтом, а красновато-желтый однообразный пейзаж, который изредка оживляли пальмовые и оливковые рощицы, обернулся урбанистической картиной с высокими и вполне современными зданиями.

– Ни хрена себе контрастики, – обалдело присвистнул Чижиков. Перед тем как войти в город, разведчики остановились на небольшом пригорке, спрятавшись в маленькой рощице. – А я все еще удивлялся, чего это мы вроде бы недалеко от города высадились, а кругом такая глушь... И вот нате, хрен в томате!

Володя ничего не ответил. Остановившись возле небольшой оливковой рощи с низкими, чахлыми деревцами, он внимательно вглядывался в полупустые улицы пригорода Туниса. Несмотря на секретность, которой была окружена их предстоящая командировка, разведчики уже через час знали, куда полетят на этот раз. Пользуясь этим, Володя порылся в Интернете, чтобы иметь представление о том, в каких условиях им предстоит работать. По тем сведениям, которые ему удалось нарыть, выходило, что они со своей европейской внешностью рискуют нарваться на большие неприятности. Во всяком случае, нескольких немецких туристов, которые прилетели в Тунис на сафари, поколотили прямо возле гостиницы – только за то, что у них в руках были ружейные чехлы.

– Ну что, Медведь, велком ту Тунижэ? – бодро проговорил Чиж. – Не знаю, как ты, а лично я хочу пить, а еще больше – жрать!

– Погоди, Сеня, – тихо ответил Володя, продолжая смотреть на город. – Спешка хороша в трех случаях: при диарее, ловле блох и когда спишь с чужой женой. В других случаях она противопоказана, а иногда даже и смертельна...

Сейчас Володя больше всего жалел, что у него нет с собой бинокля. В разведгруппе они были только у двоих – у него, как у снайпера, чтобы вести общее расширенное наблюдение, и у командира группы Демидова. Отправляясь в город, свой бинокль Володя решил не брать. Как-то не вязалась, по его мнению, военно-полевая оптика с имиджем мирного туриста. И вот теперь он, прищурившись, всматривался в улицы незнакомого города, пытаясь понять, что их там ждет. Но, как ему показалось, ничего необычного на окраине не было. Локис уже начал думать, что рассказы о беспорядках не что иное, как банальная журналистская утка.

– Ты чего тянешь, Медведь? – с беспокойством спросил Чижиков, стоя рядом с Локисом и переводя тревожные взгляды со своего товарища на городскую панораму.

– Предчувствия нехорошие, – тихо ответил Володя. – Как-то все тихо, не люблю такого... Ты осторожней здесь – сам понимаешь, чужая страна, чужие порядки...

– Еще поучи меня, – вскинулся Чижиков, больше для проформы, чем всерьез.

– Ладно, пошли...

Разведчики спустились в пригород. Зорко присматриваясь к встречавшимся им прохожим, они неторопливо пошли по тротуару, совершенно не зная, в какую сторону им надо идти. Несколько раз десантники свернули в какие-то переулки, миновали несколько проходных дворов. Какой-либо враждебности в их адрес никто из арабов не высказывал, хотя Володю не покидало чувство, что все они смотрят на белокожих туристов если не с откровенной ненавистью, то уж точно с плохо скрываемой неприязнью. Закутанные до самых глаз женщины, едва заметив идущих навстречу разведчиков, шарахались от них в сторону. Выбрав среди немногочисленных прохожих араба с седой, аккуратно подстриженной бородкой, одетого по-европейски, но с национальным тюрбаном на голове, Володя попытался заговорить с ним по-английски. Но как только Локис успел проговорить: «Экскьюз ми, сэр», араб, окатив десантника презрительным взглядом, отвернулся, пробормотав что-то на своем языке, и неторопливо зашагал по улице в противоположную сторону.

– Чего это они? – с плохо скрываемой тревогой в голосе спросил Чижиков.

– Да хрен его знает... – пожал плечами Володя. – Этот баран, – он кивнул в сторону араба, с которым только что пробовал заговорить, – вообще, похоже, на хер нас послал... Дикий народ.

Чижиков поскреб затылок.

– И что теперь делать будем?

Локис раздраженно поморщился. Они остановились возле чего-то вроде магазина или кафе, окна которого были плотно закрыты металлическими ставнями. Вокруг тянулся низенький металлический же витой заборчик.

– Хрен поймешь этих чебуреков, – пробурчал Чижиков, озираясь по сторонам. – Ей-богу, как в сказке! Иди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что...

Володя продолжал отмалчиваться, невнимательно слушая ворчливое возмущение сослуживца и лихорадочно прикидывая, в какую сторону им идти. Напряжение, которое внезапно возникло у него, как только они подошли к Тунису, не прошло. Наоборот, оно продолжало расти. Володя буквально всей кожей ощущал опасность, но не мог понять, откуда или от кого она исходит. И только когда метрах в тридцати от десантников как из-под земли возникли пятеро молодых парней, одетых во все черное, в солнцезащитных очках, напряжение у Володи исчезло. Теперь было все предельно понятно. Решительные лица аборигенов и короткие телескопические дубинки в их руках красноречиво говорили, что они собираются делать. Парни шли молча, быстро, не делая никаких лишних движений.

– Ну вот и начинаются неприятности, – пробормотал Локис, доставая из-под рубашки нож. – Приготовься, Чиж, сейчас нам попытаются сделать больно...

Краем глаза Володя заметил того самого господина в европейском костюме и в тюрбане. Он курил сигару, стоя немного в стороне, и с интересом следил за развивающимися событиями.

– Спину, Чиж, – тихо скомандовал Локис. – Стреляем только в самом крайнем случае.

Диверсанты быстро прижались друг к другу спинами. Локис зажал рукоять ножа в ладони, прижав лезвие к внутренней стороне локтя так, чтобы противники не сразу увидели, чем вооружен разведчик.