Свободное распространение духовных благ будет способствовать развитию правильных, здоровых взглядов также и в области политических правовых отношений. Получая эти духовные блага, рабочий, занятый физическим трудом, сможет усвоить удовлетворяющее его представление о значении своей работы для социального организма. И он осознает, что без того руководства, которое разумно организует его работу, он окажется ненужным социальному организму. И он сможет почувствовать взаимную связь своей работы с теми организующими силами, которые проистекают из индивидуальных способностей людей. Действуя затем в сфере государственно-политической, он будет вырабатывать правопорядок, обеспечивающий ему справедливую долю стоимости товаров, произведенных с его участием. И столь же свободно он согласится уделить получаемым им духовным благам ту долю дохода, которая обеспечит самую возможность их возникновения. Так в самой духовной жизни для «производителей духовных благ» появится возможность жить на доходы от своей деятельности. Все, чем человек занимается в этой области для себя, останется его личным делом. Но все, что он может ввести в социальный организм, встретит свободную оценку со стороны тех, кому его достижения нужны. Если же такого рода доходы окажутся недостаточными для удовлетворения его жизненных потребностей, ему придется перенести свою деятельность в государственно-правовую или экономическую область.

В экономику постоянно вливаются рождающиеся из духовной деятельности человека технические идеи. Эти идеи рождаются из духовной деятельности человека, даже если их непосредственными создателями являются участники государственно-правовой или самой экономической организации. Из той же духовной деятельности происходят и все организаторские идеи и достижения, оплодотворяющие государственную и экономическую жизнь общества. Вознаграждение за этот духовный вклад в экономику и в государственно-правовую организацию может исходить либо от тех, кто непосредственно заинтересован в этом притоке идей, либо определяться на основе правовых норм, устанавливаемых государством. Средства, необходимые для содержания самой государственной организации, должны собираться путем налогообложения, размеры и характер которого явятся гармоничным сочетанием требований правопорядка с одной стороны и экономических интересов с другой.

Итак, для здоровой жизнедеятельности социального организма необходимо, чтобы наряду с экономической и политической сферами существовала в нем автономная область духовной жизни. Пути развития современного человечества ведут нас к этой трехчленности социального организма. Пока общественная жизнь человечества складывалась в основном под воздействием инстинктивных побуждений, владевших большинством людей, не возникало потребности в таком ярко выраженном расчленении. В условиях известной смутности общественной жизни могло слитно действовать то, что в основе своей всегда вытекало из трех разных источников. Наша эпоха требует от людей сознательного включения в общественный организм. Это включение только в том случае даст здоровое направление общественному поведению и всей жизни человека, если будет основываться на осознании трех видов закономерностей, действующих в индивидуальной и общественной жизни людей. Этой трехсторонней ориентации жаждет современное человечество в неосознанных глубинах своей душевной жизни; и социальное движение нашей эпохи — лишь затуманенный отблеск этих устремлений.

В обстановке, отличной от обстановки нашей эпохи — в конце XVIII века — из глубин человеческого существа родился призыв к переустройству социальной жизни. Девиз этого переустройства выражен в трех словах: свобода, равенство, братство. Разумеется, всякий, кто с непредвзятым мышлением и естественным человеческим чувством рассмотрит ход исторического развития человечества, не может отнестись к этим лозунгам иначе, как с полным сочувствием. Однако ряд весьма проницательных мыслителей XIX века доказывали, что идеи братства, равенства и свободы внутренне противоречивы и что одновременное их осуществление в едином социальном организме — невозможно. Остроумно доказано, например, что последовательное осуществление равенства невозможно без нарушения свободы, неотъемлемо присущей каждому человеческому существу. Нельзя не согласиться с доводами, раскрывающими это противоречие. И тем не менее самое простое человеческое чувство побуждает нас симпатизировать всем трем великим идеалам.

Противоречивость этих идеалов объясняется тем, что их истинное социальное значение выявляется лишь в понимании необходимости трехчленности социального организма. Три принципа — свободу, равенство и братство — невозможно сочетать и централизовать в абстрактном теоретическом единстве какого-нибудь рейхстага или иного органа; но каждый из них может стать реальностью в одном из членов социального организма; и лишь в их живом сочетании и взаимодействии может осуществиться единство всего социального организма в целом. В реальной жизни многое, кажущееся противоречивым, живет и действует как единство. Также и единство жизни социального организма можно охватить, лишь осознав трехчленность его строения в соотношении с тремя принципами — свободой, равенством, братством. И тогда нам станет ясно, что совместная деятельность людей в экономической сфере, организованной на началах ассоциации, может стать реальным воплощением братства. Во втором члене социального организма, в области права, имеющего дело с чисто человеческими взаимоотношениями, с отношениями человека к человеку, найдет свое реальное воплощение идея равенства. И, наконец, область духовной жизни, получившая в социальном организме известную автономию, может стать реальным воплощением свободы. При таком понимании выясняется подлинная жизненная ценность трех великих идеалов XVIII века. Реализовать их при существующем хаотическом состоянии общественной жизни — невозможно. Их жизненная действенность может проявиться лишь в социальном организме, построенном на здоровых началах трехчленности. Идеалы свободы, равенства и братства неосуществимы, пока их смешивают в кучу, пытаясь построить некое абстрактное централизованное социальное образование. Но в каждом из трех членов социального организма, в соответствии с особыми, присущими ему закономерностями жизни, может обрести действенную силу один из этих великих идеалов. А в их плодотворном взаимодействии осуществится живое единство социального организма.

Люди, выдвинувшие в конце XVIII века лозунги свободы, равенства и братства, равно как и их позднейшие последователи, обладали смутным ощущением правильного направления в исторической эволюции нового человечества. Но они не могли преодолеть застарелых навыков мышления и отказаться от веры в единое централизованное государство. В таком государстве их идеи оказались внутренне противоречивыми. Тем не менее они оставались поборниками этих идей, потому что в их душах жило стремление к трехчленности социального организма, той трехчленности, в условиях которой только и может раскрыться высшее единство их тройственного идеала. Осознать это стремление и его движущие силы в истории человечества, вывести это неосознанное тяготение к трехчленности на путь сознательной социальной практики — вот чего требуют от нас социальные потрясения современности, требуют красноречивым языком фактов.

Какую же практическую программу социальных преобразований требуют от нас красноречивые факты современности? Невозможно ответить на этот вопрос, оставаясь на поверхности социальных явлений. Необходимо проникнуть в сущность тех глубинных сил, которые действуют в жизни социального организма. В предшествующем изложении сделана попытка приблизиться к пониманию этих сил. Мероприятия, основанные на идеях, почерпнутых из узкого круга наблюдений за внешними фактами жизни, не могут дать плодотворных результатов. События, развивающиеся ныне в области социальных отношений, обнаруживают глубокие потрясения в самых основах социального организма, а вовсе не одни только поверхностные нарушения его нормальной деятельности. Перед лицом таких потрясений необходимо осознать глубинные силы, действующие в социальной жизни человечества.

Говоря сегодня «капитал» и «капитализм», имеют в виду прежде всего то, в чем пролетарии видят причину своего угнетения. Но чтобы подойти к подлинно плодотворному пониманию роли капитала в социальной жизни, к пониманию его как созидательных, так и разрушительных сил, необходимо уяснить, каким образом три члена социального организма — индивидуальные дарования людей, правосозидающая система государства и экономические отношения — участвуют в создании и использовании капитала. Говоря «труд», мы говорим о той силе, которая — вместе с дарами природы и капиталом — создает экономические ценности. Через труд рабочий приходит к осознанию своего социального положения в данной общественной системе. Но чтобы понять, каким образом человеческий труд может включаться в социальный организм так, чтобы не страдало человеческое достоинство работника, необходимо уяснить сущность отношений между трудом человека и развитием его индивидуальных способностей, с одной стороны, и его правосознанием, с другой.